— Эх, капитан, капитан! Никогда ты не станешь майором! Если ума не наберёшься!
— Кто это? — послышалось в динамике.
— Тот самый, кого ты падлой назвал, старлей. Повторяю раздельно, чтобы и ты, и капитан Лёха хорошенько расслышали: полковник. Комитета. Государственной. Безопасности. Советской. Республики. Да-ни-лов! Иван Николаевич. Теперь оба слушайте сюда. Мы сейчас следом за «Изумрудным» подходим к погранпункту, Толян швартуется, а «Удача» и «Анадырь» встают на якоря в сотне метров от берега. После этого ты, Лёха-капитан, садишься в шлюпку и едешь на «Удачу», где мы с тобой, ты и я, выясняем, кто кому Рабинович. Вы поняли, Толян с Лёхой? На всё это время на наших судах остаются ваши матросики, которых, в знак наших добрых намерений, мы даже разоружать не будем. Если они, конечно, рыпаться не станут.
Пару секунд в эфире стояла тишина, а потом рация снова заговорила голосом Кислицына:
— Ну и что от ваших корыт останется после того, как я всажу в них пару очередей из КПВТ?
— Нам, конечно, неплохо достанется. Только ты, Толян, подумай, что останется от твоей алюминиевой консервной банки, когда по ней разом вдарят два ДШК и наша «зушка». А поскольку ни нам, ни тебе этого не нужно, топай спокойно к погранпункту, где ты будешь терпеливо ждать, пока мы с капитаном переговорим. Ты понял?
Поскольку ответом было молчание, Дед спокойно закончил:
— Вот и ладненько! Конец связи!
Матросам как можно спокойнее объяснили, что их снимет с вахты начальник погранпоста, а до этого момента им, во избежание непроизвольной стрельбы, лучше будет отстегнуть магазины АКМС и спрятать их в подсумки.
— Это что? — возмутился один из них, пытаясь перехватить оружие. — Неподчинение приказам пограничников?
Я легко отобрал у бойца автомат, отщёлкнул рожок и протянул то и другое назад.
— Это забота о твоей безопасности. Нам не хочется стрелять в своих, поэтому сделай, как тебя просят.
Демонстрация выглядела весьма убедительно, и парень, надувшись, молча наблюдал, как матросы расчехляют ДШК и ЗУ-23-2.
— Обрати внимание: патронов никто не досылает. Но если твой командир окажется идиотом… Тогда извини, я не виноват!
Пока Кислицын швартовался, а мы становились на якорь, на пирс выскочил высокий худощавый офицер, о чём-то переговоривший с командиром погранкатера. Потом он легко скользнул в ялик, на вёслах которого сидел матрос, и уселся на носу.
Взлетевшего по шторм-трапу капитана с синими просветами погонов и в фуражке с синим околышем встретил Иван Андреевич.
— Понятно. Курсант Шестаков, выпуск 26 года. Раздолбай и бабник. Не мудрено, что загораешь у… члена на бровях! — не дав сказать козырнувшему капитану ни слова, припечатал Дед. — И как только до капитана выслужился?!