Кузьма молчал, очарованный красотой девушки. Мадина перестала плакать и вытерла слёзы. Она глубоко дышала, щёчки её раскраснелись. Она была сейчас неподражаемо прекрасна, и Кузьма…
Лицо молодого человека сначала побледнело, а потом его покрыл яркий румянец. Горящими глазами он пожирал красавицу. Сделав шаг, он потянулся губами к её лицу, но тут же отпрянул. Девушка попятилась и оглянулась, будто испугавшись чего-то.
— Ты ждёшь ещё кого-то в своём укромном местечке? — поинтересовался Кузьма удивлённо.
— Я? — брови Мадины взметнулись вверх, и она тут же лукаво улыбнулась. — А ты что, ревнуешь?
— Я? — Малов растерялся, но тут же взял себя в руки. — Ничуть не бывало, — сказал он уныло. — Просто мне не нравится, что этот хлыщ из судейской канцелярии чего-то зачастил в ваш дом.
— Это ты про Азата Мавлюдова? — хихикнула красавица. — Так он не ко мне, а к дяде приходит. Какие-то общие дела связывают их.
— Что-то я в этом сомневаюсь, — погрустнел Кузьма. — Я думаю, что только одно общее дело связывает их — это ты, Мадина.
— Да будет тебе, — лицо девушки залила краска смущения. — Мы с Азатом только здороваемся при встрече. У меня есть ты, и больше мне никого не надо.
— Твои слова как песня для моего слуха, — прошептал восторженно Кузьма, беря Мадину за руку. — Я никому тебя не отдам, даже если все городские юноши вдруг решат послать сватов к твоему дяде!
— Ты так сильно меня любишь? — улыбнулась девушка, ласково глядя на раскрасневшееся лицо молодого человека.
— Больше жизни! — воскликнул Кузьма, позабыв об осторожности. — Только ты одна существуешь для меня, и я приложу все усилия, чтобы убедить твоего дядю отдать тебя за меня замуж.
— Нет, ничего у тебя не получится, — вдруг погрустнела девушка. — Ты православный, а это главная причина для отказа. Мой дядя — ревностный мусульманин, и… Он не отдаст меня за тебя.
Малов подался чуть вперёд, обнял Мадину за талию, притянул её к себе, и в этот момент…
— Мадина? Где ты? — послышался окрик Сибагата Халилова. — Иди в дом, у меня есть дело к тебе.
Услышав голос дяди, девушка встрепенулась, отстранилась от Кузьмы и с сожалением посмотрела на его побледневшее от волнения лицо.
— Прости, любимый, но мне пора, — прошептала она с сожалением.
— Подожди, останься, — прошептал Малов, не отпуская её. И в эту минуту над садом снова зазвучал требовательный голос Сибагата.
Кузьма вздрогнул, на его лице появилось выражение гнева, но он сдержал себя.
— Хорошо, я пойду, — сказал он, дыша учащённо. — Как жаль, что приходится расставаться, а я так много собирался сказать тебе.