– Вы обещали мне Центр, а показываете лишь город через сетку, – горько усмехнулся Элерт.
Четэм достал из кармана флягу, глотнул сам и протянул копу.
– Зачем вам тратить время, Натан? Как и мне. От вида ми-го вы по меньшей мере сойдете с ума, а я бы хотел, чтобы вы сознавали себя до конца. И поверьте, делаю вам подарок. Если рассматривать последние минуты, вид на город куда приятнее.
– Что за бред вы несете? – Элерт швырнул флягу оземь.
Четэм вышел из клетки, охрана расступилась и втолкнула туда замену – безумного вида паренька лет двадцати пяти.
– Густав Адер, задержан полицейскими в районе Горки, приговорен к смерти за двойное убийство, – пояснил Уотерхаус и, обойдя клеть, вложил в руку Элерта револьвер.
– Одна пуля, и прошу, не разочаруйте меня.
Элерт уставился на оружие.
– Вы ждете, выберу ли я сожрать его и впасть в… торпор? Ведь тогда ми-го получат для исследований монстра?
– Таков был уговор с ними. Но мне интересно, что выберете вы.
– Обойдутся и человечиной, – усмехнулся детектив и выстрелил.
Густав Адер упал, истекая кровью.
– Два человека тоже сгодятся, – прищурившись, рассудил Четэм.
Ночь была тиха. На порог дома с окнами на старую Блум-стрит вышла молодая женщина. Ночные фонари выхватили ее силуэт из сплошной серости здания, тени на котором завораживали движением корнеподобных фигур – то качались на ветру ветки деревьев. Листва опала, и их причудливые кроны скрывали улицы черными паутинами. Воздух с едва слышным свистом вошел через сжатые зубы, длинная юбка со шлейфом подмела ступени, пока девушка сходила вниз, на безлюдную улицу, тяжело опираясь на кованые перила. Час до рассвета – время смерти. Ария посмотрела через плечо в окно, там, где спал в кресле Кениг. Ему не нужно знать. Воздух был сладким. Все пахнет приятнее, когда бросаешь курить. Мимо по улице полз многоокий шоггот, переваливая тело точно амеба. Еще одно порождение ада. Кругом чудовища, отныне и навсегда. И лишь одна душа из всех должна остаться с ней, пусть даже во сне. Она всегда знала – лишь сны могут повторяться из ночи в ночь с удивительным постоянством.
Богато одетая женщина привлекла беспризорников, сидевших у костра близ пустыря. Двоим она дала немного денег, и они, счастливые, убежали их тратить в круглосуточной пекарне за углом, что источала волшебные ароматы. У костра остался лишь один ребенок, лет шести-семи. Его ноги были искривлены и худы, он не мог ходить. Зато у него были чудесные светлые волосы и ясные глаза. Отблески костра играли на чумазых щеках.
– Котенок, – прошептала она. Рука с зажатым ножом пряталась в широком рукаве. Рукава напоминали крылья, да и само платье было черным, как вороново крыло. Смерть должна быть правильной, чтобы стать настоящей.