— Проходи. Это твоя дверь. — вежливым жестом крыла, птица указала на выцветшую дверь с номером 19, как бы приглашая в гости.
— Мне ключи доставать? — Саен криво улыбнулась и посмотрела на птицу. Ворон смотрел на нее правым глазом, не прибирая распушенного крыла. Саен стояла перед дверью и оттягивая момент встречи с собственным телом продолжала глядеть на проводника, не решаясь выбросить ногу вперед, что было совершенно не характерно для ее норова.
— Как будет угодно. — клюв фальшиво исказился в улыбке, и крыло дрогнуло в нетерпении, подталкивая человека к действию. Саен глубоко вздохнула и первой протянула руку к металлической ручке двери, ноги же при этом упорно продолжали стоять на месте. Дверь отворилась.
Я все еще не знаю, как обращаться к себе. Я присутствую и наблюдаю за собой, как бы вне себя со стороны. Я не могу говорить. Я перемещаюсь в пространстве не одна. Нас двое. Мне очень хочется крикнуть себе, в себя и объяснить той второй, что это я. Что мы одно целое и не могу. Тогда я начинаю обращаться к тебе на ты. Ты или я вторая, такая растерянная и испуганная, что никогда не бывало в нашей практике, что мне очень хочется успокоить нас обеих. И начинаю комментировать тебе, все то, что с нами происходит:
Итак, ты и я стоим на высокой горе. Вокруг нас острые пики серых и коричневых гор, неровности суровых отвесных скал. Небо низкое — низкое. Эй! Ты слышишь меня? Я слышу. Но ты не замечаешь меня. Ты все еще выглядишь растерянной. Хорошо. Я проникну к нам в мозг, и буду шептать нам все, что происходит. Может так, тебе удастся понять, что стоит предпринять нам дальше, а я смогу соединить свои два сознания и вернуться в себя?
Тогда продолжим. Нам. Нет. Тебе кажется, ты можешь дотянуться до неба рукой, так близко и плотно нависают над тобой тучи. Они такие объемные и громоздкие. Тебе трудно дышать, хотя воздуха достаточно, что бы вентилирующие легкие удовлетворили твои кислородные потребности. И все равно. Из-за высоты и бесконечной цепи горных хребтов и ущелий — тебе очень тяжело дышать. Ты стоишь и смотришь на всю эту пугающую красоту. Минута. Две. Может двадцать минут проходит, перед тем, как первая рациональная мысль врывается в твое отсутствующее состояние. Включился рубильник, и мозг интенсивно стал генерировать мысли, больше похожие на спор или брань между рациональным и действительным.
— Почему я стою на горе? — подумали мы. Эта мысль сверлит твое сознание достаточно долго для того чтобы надоесть и глаза по обыкновению прищурились, а брови сосредоточенно соединились образуя складки усилия мысли на лбу. — Почему. Я. Стою. На горе… — продолжаешь думать ты, осторожно оглядываясь по сторонам. — Я не должна стоять на горе. — изучение пространства убедило тебя в том, что ты все таки одна, и ты действительно стоишь на краю вершины. — Так, так. Нет. Я. Я не могу быть здесь. Я же помню. Конечно. Я все помню. Все. Кроме того как я сюда попала. Возможно это сон. — убеждения и отрицание аномального, является нормой и самой серьезной преградой в мире ирреального. — Утро. Я точно утром пила чай. Да я это помню. Это было сто процентов. Потом был душ. Конечно! Я каждое утро умываюсь. Ну, почти каждое. В основном каждое. Да. Я принимала душ. — возможно для лучшего восприятия, и подтверждения наличия физического присутствия, ты вертишь рукой, а потом ощупывая свое лицо и конечности, после чего устало и громоздко усаживаешься на камни. Отлично! Мы начали двигаться! Очень хорошо! Сработало! Значит продолжим.