Адамберг не смог запустить мотор. В одиночку он был не в состоянии столкнуть лодку на воду. Он взглянул на освещенный еще порт Гримсея. Несмотря на дневное время, там зажгли маяк. Для них. Но слабые желтые блики были почти неразличимы на фоне светлого неба. Позади него видимость сократилась до десяти метров. Ретанкур бросила Вейренка на землю, чтобы помочь Адамбергу. Комиссар запрыгнул на борт, запустил мотор и подхватил лейтенанта, которого Ретанкур, стоя в воде, приподняла за поясницу.
– Быстрее! – крикнул Вейренк, держась обеими руками за щиколотку. – Он догоняет нас!
Адамберг направил лодку в сторону порта и увеличил скорость. Ветер был попутным, и лавировать ему не пришлось, он мчался прямо к пирсу, опережая туман метров на пятнадцать, потом на десять, потом на семь. Туман был в трех метрах от кормы, когда лодка резко ткнулась в причал. К ним потянулись руки и помогли сойти на землю.
Брестир причалил лодку, потом вместе с Гуннлаугуром проводил их до гостиницы. Следом поспешал на костылях Рёгнвар.
Гуннлаугур тут же усадил их у самой большой батареи в обеденном зале, а Эггрун поставила перед каждым рюмки. Альмар ждал их, описывая круги, словно бык в загоне. Он не скрывал своих эмоций и вовсю размахивал руками.
По обе стороны длинного стола стояли скамейки, но исландцы, не сговариваясь, сгрудились вокруг троих иностранцев. Вейренк попросил табуретку, чтобы вытянуть посиневшую, как когда-то у Рёгнвара, ногу. Эггрун наполнила рюмки, Адамберг окунул туда палец и облизал его.
– Бреннивин? – спросил он.
– Куда без него, – сказала Эггрун. – Как говорится, лучше черная смерть, чем белая. Если уж на то пошло.
– Мы, может, и не погибли бы, – сказал Адамберг, обведя взглядом ряд голубых глаз, уставившихся на чудом уцелевшую троицу. – Туман мог рассеяться минут через десять.
– Минут через десять или через месяц, – сказал Гуннлаугур.
– Он продержится две недели, – заключил Брестир. – Ветер внезапно прекратился.
Теперь туман застилал все окна гостиницы. Над Гримсеем он провисит еще дольше, почти три недели. Адамберг покачал головой, опрокинул рюмку бреннивина, и у него тут же выступили слезы.
– Хорошо, – одобрила Эггрун. – Вам тоже надо выпить, – приказала она Вейренку и Ретанкур, и они послушались.
Вновь наступила тишина, и Адамберг понял, что все ждут их рассказа. Они обязаны были отчитаться. Чужаки не имели никакого права уносить с собой секрет Лисьего острова.
– Ты видел его? – спросил Рёгнвар.
Все сочли, что будет правильно, если разговор начнет Рёгнвар, покалеченный афтургангой.