Я не способен видеть, как умирают мои клетки, но зато я вижу, как рождаются и умирают мои мысли. Преодолевая нелегкий путь от детского мышления к взрослому, разум »«же вынужден умирать каждый день. Взлелеянные мною идеи уходят и не возвращаются вновь; самые яркие впечатления поглощаются их собственными страстями; даже сам ответ на вопрос «Кто я такой?» полностью изменяется с двух лет от роду до трех, с трех до четырех, и так далее — в течение всей моей жизни.
Мы сможем понять, что такое смерть, когда избавимся от иллюзии, будто жизнь может быть постоянной. Вся природа подчиняется единому ритму — Вселенная умирает со скоростью света, но попутно она успевает сотворить нашу планету и населить ее разнообразными формами жизни. Наши тела ежечасно умирают на разных скоростях, начиная с фотонов, далее через химические реакции распада, смерть клеток, регенерацию тканей к полному и окончательному коллапсу всего организма. Но чего же мы так боимся?
Мне думается, что апоптоз может избавить нас от страха. Смерть единой ячейки не заметна для всего организма. Здесь важно не действие, но сам план — тот глобальный проект, который обеспечивает баланс позитивных и негативных сигналов, на которые реагирует каждая клетка. Этот план неподвластен времени, потому что был создан тогда, когда было придумано само время. Этот план вне пространства, потому что он присутствует во всем нашем теле и вместе с тем нигде, — умирая, каждая ячейка уносит этот план с собой, и все же он остается невредимым.
В единой реальности нельзя решить ни одной дилеммы, поскольку оба варианта будут абсолютно одинаково верны. Поэтому я вовсе не страдаю от невозможности увидеть то, что случится со мной после смерти, и объяснить саму смерть с позиций материализма. Я безусловно признаю, что мы чаще всего не помним своих прошлых жизней и можем прекрасно жить без этого знания. Однако я не понимаю, как можно оставаться материалистом после того, когда ты увидел явление апоптоза в действии. Аргументы, выдвигаемые критиками жизни после смерти, могут показаться сильными только в том случае, если проигнорировать все, что ты узнал о жизни клеток, фотонов, молекул, идей и всего организма.
Каждый уровень существования рождается и умирает по собственному расписанию, которое, возможно, было составлено за миллионную доли секунды до возрождения новой
Вселенной, происшедшего миллиарды лет назад. Та надежда, с которой мы взираем на смерть, исходит из обещанного нам обновления.
Если ты страстно желаешь отождествить себя с самой жизнью, а не с преходящей чередой образов и явлений, тогда будет справедливо, если ты воспримешь смерть как средство обновления. В одной из своих поэм Рабиндранат Тагор спрашивает себя: «В тот день, когда смерть постучится в твою дверь, какое приношение ты сделаешь ей?» Его ответ отображает тихую радость человека, который сумел возвыситься над страхом, скрывающим тайну смерти: