– Пикар, – начал он, отвечая на мой салют, – какое кошмарное дело!
– Я не знал, что вы тоже задействованы, полковник.
– Задействован?! – рассмеялся дю Пати и покачал головой. – Мой дорогой майор, я возглавлял это расследование с самого начала! Вы здесь только благодаря мне.
В присутствии дю Пати я всегда приходил в некоторое замешательство. Он словно играл главную роль в пьесе, сценария которой никто другой не видел. Полковник мог неожиданно рассмеяться или постучать себя по носу, напустив таинственный вид. Или исчезнуть из комнаты во время разговора, не сказав ни слова. Он воображал себя детективом на современный научный манер, изучал графологию, антропометрию, криптографию и невидимые чернила. Интересно, какую роль в этой драме он отводил мне.
– Позвольте узнать, как продвигается расследование? – спросил я.
Дю Пати похлопал по папке и кивнул на дверь в кабинет министра, которую как раз открывал один из министерских офицеров.
В кабинете сидел Мерсье и подписывал письма.
– Прошу, господа, – сказал он своим тихим голосом, не поднимая головы. – Рассаживайтесь, я сейчас освобожусь.
Мы сели за стол для совещаний в порядке званий, оставив место во главе для Мерсье с Буадефром справа и Гонзом слева, потом Сандерр и дю Пати лицом друг к другу и, наконец, мы – три младших по званию офицера в дальнем конце.
– Анри, – сказал тучный офицер, протягивая мне через стол руку.
– Пикар, – ответил я.
Инспектор из уголовной полиции тоже представился:
– Арман Кошфор.
Минуту мы сидели в неловкой тишине, дожидаясь, когда министр подпишет документы, наконец он передал их адъютанту, тот отсалютовал и вышел.
– Итак, – начал Мерсье, садясь за стол и кладя перед собой лист бумаги, – я проинформировал президента и премьер-министра о состоянии дел и получил ордер на арест Дрейфуса. Осталось только поставить на него мою подпись. Мы получили результаты графологической экспертизы? Насколько я понимаю, первый эксперт из Банка Франции пришел к выводу, что это не почерк Дрейфуса.
– Да, результаты получены, министр, – открывая папку, ответил дю Пати. – Я консультировался с Альфонсом Бертийоном, главой отдела идентификации Префектуры полиции. Он говорит, что «бордеро» содержит убедительные элементы почерка Дрейфуса, а редкие расхождения носят преднамеренный характер. Если позволите, избавлю вас от технических подробностей, зачитаю только вывод: «Нам представляется очевидным, что переданные бумаги и инкриминирующий документ писал один человек».
– Значит, один говорит «да», а другой – «нет». Вот вам и эксперты! – Мерсье обратился к Сандерру: – Дрейфус уже вернулся в Париж?