Дю Пати посмотрел на меня холодным взглядом:
– Он признает. У него нет выбора.
– А если нет?
– Если нет… – прервал меня Сандерр, глядя прямо на меня через стол, его явно трясло от эмоций. – У нас есть масса других доказательств, кроме почерка.
Я решил, что не стоит перебарщивать, и кивнул:
– Спасибо.
Последовала длительная пауза.
– Кто еще? – спросил Мерсье, глаза-щелочки осмотрели нас всех одного за другим. – Нет? Начальник Генштаба? Нет? В таком случае, господа, даю вам разрешение действовать согласно плану, представленному полковником дю Пати, в девять часов завтрашнего утра.
С этими словами он подписал ордер на арест и передвинул его по столу к дю Пати.
Следующий день начался идеально прозрачным осенним утром, какого можно только пожелать, – прохладным, безоблачным, обещающим тепло. Раннее солнце уже разгоняло слои тумана, затянувшего Сену.
Когда я в начале девятого появился в министерстве, дю Пати в состоянии сильного нервного возбуждения, стоя в главном вестибюле, командовал своей армией. Трое были в гражданской одежде – Кошфор и его заместитель, а еще мертвенно-бледный клерк – я понял, что это Гриблен, хотя нас и не представляли друг другу. Мы с Анри оба были в форме. Анри, казалось, забавляется происходящим, и в какой-то момент, когда дю Пати во второй или третий раз принялся объяснять, чтó хочет от каждого из нас, он встретился со мной взглядом и едва заметно подмигнул.
– Пикар, вы должны вместе с Дрейфусом войти в кабинет начальника Генерального штаба с ударом часов – ровно в девять, – сказал мне в конце дю Пати. – Ни минутой раньше, ни минутой позже. Ясно? Я хочу, чтобы все сработало как часы!
Дю Пати со своей командой исчез на лестнице, а я остался ждать на одной из скамеек, обтянутых зеленой кожей. С моего места хорошо просматривался двор, выходящий на улицу Сен-Доминик. Я делал вид, что читаю газету. Медленно ползли минуты. Передо мной, казалось, прошла вся армия: седовласые старики-генералы на подгибающихся ногах, бравые драгунские полковники, чьи лица раскраснелись от утренней прохлады после верховой езды по Булонскому лесу, энергичные молодые капитаны, несущие кипы папок за своими начальниками… и вдруг неожиданно среди этого топота появился Дрейфус – нелепый, неуверенный, хмурящийся, уже выглядящий как изгой, – он был без формы, в безупречном черном сюртуке, брюках в полоску и котелке. Так выглядит биржевой маклер. Я посмотрел на часы и безмолвно чертыхнулся. Он пришел на пятнадцать минут раньше.
Когда Дрейфус вошел в дверь, я сложил газету и поднялся. Он был явно озадачен, увидев меня. Приветственно прикоснулся к своему котелку: