– Предоставьте это мне, полковник, – наконец говорит он, потом встает. – Здесь я сойду.
– Я больше не полковник, мсье Девернин. Нет нужды называть меня так. И вы не обязаны мне помогать. Для вас это риск.
– Вы забываете, сколько времени я отдал расследованию по Эстерхази, полковник, – я этого выродка знаю как облупленного. Меня мутит, когда я думаю, что он на свободе. Я вам помогу – хотя бы только из-за него.
Мне для дуэли с Анри нужны два секунданта, чтобы все обустроить и обеспечить честную игру. Я еду в Виль-д’Авре и прошу Эдмона Гаста стать одним из двоих. Он сидит на террасе после второго завтрака, набросив одеяло на колени, курит сигару.
– Ну, если ты окончательно решил, то я, конечно, сочту за честь. Но прошу тебя: взвесь все еще раз.
– Я бросил ему вызов публично, Эд. Поэтому никак не могу взять назад свои слова. И к тому же не хочу.
– Какое оружие ты выбираешь?
– Сабли.
– Брось, Жорж! Ты сколько лет не фехтовал!
– И он тоже, судя по его виду. В любом случае у меня холодная голова и еще осталось проворство.
– Но ты наверняка стреляешь лучше, чем фехтуешь. И с пистолетами можно прийти к соглашению о преднамеренном промахе.
– Да, но только если мы выберем пистолеты и ему выпадет первый выстрел, он может попытаться попасть в цель. Если он убьет меня, это покончит со всеми их проблемами. Нет, в таком случае риск слишком велик.
– А кто будет твоим вторым секундантом?
– Я подумал: ты не попросишь своего друга сенатора Ранка?
– Почему Ранка?
Я выпускаю облачко сигарного дыма, прежде чем ответить.
– В Тунисе я занимался жизнью маркиза де Море. Он на дуэли убил офицера-еврея, потому что использовал более тяжелую саблю, чем позволялось правилами, – вонзил саблю ему под мышку, перерезал спинной мозг. Я полагаю, что для меня присутствие сенатора было бы хорошей страховкой от подобного случая, помешало бы Анри воспользоваться таким же трюком.
– Жорж, извини, но все это настоящее безумие, – встревоженно смотрит на меня Эдмон. – Даже если не говорить о тебе лично – твоя жизнь нужна для дела освобождения Дрейфуса, а потому ты не должен подвергать себя опасности.
– Он в открытом суде назвал меня лжецом. Моя честь требует дуэли.
– Ты собираешься отомстить за свою честь или за честь Полин?
Я не отвечаю.
Следующим вечером Эдмон и Ранк от моего имени приходят домой к Анри на проспект Дюкен, точно против Военной школы, чтобы предъявить ему формальный вызов. Позднее Эдмон говорит мне:
– Анри явно был дома – мы видели его сапоги в коридоре, слышали, как его звал ребенок: «Папа!», а потом мужской голос пытался его убаюкать. Но говорить с нами вышла его жена. Она взяла письмо и сказала, что полковник ответит на него завтра. У меня такое чувство, что Анри пытается избежать дуэли.