Бах! — яркая вспышка озарила Лобное место, проявив картинку словно негатив. И тут же на участников жертвоприношения обрушился тяжкий удар, разметавший всех по округе.
Заливистый, громкий лай маленькой собачонки зазвенел в тиши спящего города. Едва удерживающая псину на поводке старуха ворчливо запричитала:
— Тютя, стой! Ко мне! Не подходи к этой пьяни подзаборной. Ты смотри, последнюю совесть пропил алкаш, молодой еще, а туда же. Что кроме лавочки и прилечь негде? Тьфу!
Наконец, смачно сплюнув на усыпанный подсолнечной шелухой асфальт, бабка замолчала и усеменила во двор, оставив Северцева в одиночестве. Он, полежав и прислушавшись к ощущениям, которые в просторечии называются вертолетом, оторвал голову от лавки, и, хватаясь за куст сирени, принял-таки вертикальное положение.
— Разоралась, карга старая, — буркнул парень, растирая лицо руками.
Как ни старался Северцев припомнить, что привело его в этот двор, у черта на куличках, но так ни одной дельной мысли в голову не пришло. Сунув руку в карман своей потрепанной кофты, парень извлек наружу видавший виды мобильник. Пролистав записную книжку от корки до корки пару раз, он начал набирать номер. В голове крутились какие-то путанные обрывки мыслей и воспоминаний — проводы в армию, гулянка с друзьями.
— Але, — весьма недружелюбно отозвался собеседник.
— Здорово, Серый, вы че охерели там совсем, на моих проводах бухая, меня же и прое..
— Северцев?! — перебил его взволнованный голос, — Ты где? У нас говорили, что ты сержанта грохнул и с волыной деру дал. Участковый приходил, другие еще, мутные, за тебя интересовались.
— Ха, да брось гнать, че угарнуть решил надо мной, какой еще сержант, мне завтра в военкомат только.
— Пшш, — раздалось в трубке прерывистое шипение вместо ответа.
Разговаривая, Северцев, поднялся с лавки и медленно шагал вдоль разваливающегося бордюра. С досадой оторвав мобильник от уха, он поднес его к глазам, но к своему изумлению увидел в руках огромный изумруд. Повертев его немного, юноша принялся разглядывать камень в холодном свете уличного фонаря. Тут, прямо в ладонях, минерал обратился в ощерившийся человеческий череп, клацнувший зубами в попытке ухватить за пальцы. Северцев от неожиданности бросил его о землю что есть силы.
— Так пить нельзя, — подметил он, увидев свой окончательно разломанный об асфальт телефон, — тьфу, ну и причудится же. Эй, парень, слышь, есть позвонить, — бросился Северцев в сторону невесть откуда взявшегося прохожего, одетого в черную, флисовую парку, скрывающую лицо.
— Постой, постой.