— Эй, Эйнар, смотри кого нашел, — обернулся солдат к товарищу.
— Ха, гляди-кось, тот самый. Только нос ты у него основательно набок своротил, юшкой то все и залило. Вставай, сучий потрох! — засадил он сапогом под самые ребра бородачу, который не то булькнув, не то охнув, схватился за живот и скрючился.
— Вставай, кому говорят, не то всю рожу твою мерзкую опалю, — не унимался Эйнар, ткнув головней прямо в лицо слуги Фавнира.
В воздухе раздался запах паленой шерсти, а их недавний конвоир тут же подскочил и, зажимая заскорузлой ладонью нос, принялся умильно глядеть на компаньонов.
— Сейчас ты расскажещь нам все, что знаешь об этом месте, вернешь нам наше оружие и доспехи, и объяснишь, как отсюда выбраться. А коли откажешься, то я тебя на твоих же собственных потрохах и подвешу! — прикрикнул на бородача Эйнар.
— Конечно, милсдари, конечно. Все сделаю, что ни прикажете. Не губите только, Незримым вас прошу! Не оставляйте детей моих сиротинушками… — прогундосил, сопя разбитым носом, мужик.
В этот момент Сигмар услышал в своей голове тихий голос, подобный шелесту. Как дуновение ветра ощущался он прямо внутри черепа, и словно бы отражался эхом от его стенок.
Солдат подошел к бородачу, испуганно дернувшемуся в сторону, и, глядя тому в глаза, не своим голосом прошептал несколько слов на таинственном языке. Воздух на мгновение задрожал, и тонкая струйка инеистой, ледяной темноты протянулась к бородачу, обвив его голову. В ту же секунду раздался его нечеловеческий крик, он упал на земляной пол и принялся кататься в разные стороны, хрипя от боли и разбрасывая кучи прелой соломы в разные стороны. Тут, Северина оставило оцепенение и он, вздрогнув, уставился на раскрывшего от удивления рот Эйнара и забившегося в угол, скулящего бородача.
— Да, а я признаться честно… — на полуслове прервался контрабандист, с легким недоверием оглядывая своего соратника.
— Идемте уже, чего встали как истуканы. Веди давай, отродье! — ухватил Северин за шиворот служку и рывком поставил на ноги.
Тот задрожал, и, часто-часто кивая, потащил их сквозь хитросплетения коридоров усадьбы Фавнира. Даже своими обострившимися чувствами Сигмар не ощущал ни одной живой души поблизости, а потому успокоился и просто следовал за сгорбившимся бородачом. Наконец, все трое выбрались в просторную залу, заставленную объемистыми сундуками, некоторые из которых были окованы железом, тюками с тряпьем, пузатыми бочками и пирамидами сложенных друг на друга мешков.
— Ах, ты ж скотина, погасла — выругался контрабандист на свой потухший факел.