— А ты чьих будешь. Не от сохи тебя демоны схватили, я чую, — с ехидцей осведомился Эммульд.
— Десятник Свермир, из войска виконта Стерра.
— Так он Сураву держит, не хочешь разве помочь своему сюзерену?
— Сквозь кольцо ваших войск в осажденный город? Нет, господин, видно судьба моя жить здесь. Хранил меня Незримый от смерти на стенах, спас и от тьмы, и от этих отродий недаром, давно я уже хотел на покой, вот и получил.
— И места проклятого не побоитесь? — подначил мужика Северин.
— Так нет больше демона, вашими стараниями, господин, теперь нечего и бояться. А уж с людьми мы управимся как-нибудь.
— Ну что ж, пусть живут, верно? — взглянул солдат на своих соратников.
Виконт, просто махнул рукой, гулко глотая вино из бурдюка, а Эйнар ограничился лаконичным:
— Пускай.
— Ну а идола мы заберем с собой, негоже его в реку бросать, кто знает, что он умеет, отравит воды, и сами же взвоете. Мы заберем его с собой, чтобы отдать Храму. Иерархи точно знают, что делать с этакой нечистью.
На этом их пир закончился, и Эйнар с Северином, прихватив с собой служку, отправились готовить ялик к отплытию, собирать припасы в дорогу, и, в первую очередь, погрузить идол Жнеца на корабль.
Солнце поднималось все выше, однако заколдованный лес был храним от ярких лучей светила. Низкие, серые облака, казалось, нависая прямо над макушками елей, окутывали небо до горизонта.
— Вроде и день уж, а все одно как-то темно, — подметил контрабандист.
— Как в Белой речке, помнишь?
— Бр, такое забудешь, — поежился Эйнар, — я тебе вот, что скажу. Немало я повидал на своей службе, но по сию пору оно все казалось мне зыбким, ненастоящим. Нет, конечно, подобные этим ребята проливали обычную, людскую кровь. Но не верилось мне, что каменюка может давать такую власть.
— Дело ведь не в самом идоле, вот возьми послание Атмара. Кусок бумаги — не больше, а целый город спалили дотла.
— А, ты о Боровом, понятно все, да. Но, то людское, а это… Бесовщина какая-то, тьфу.
Так за разговорами компаньоны быстро пересекли Лобное место — мертвую землю, где даже трава росла чахлой и неживой, пробиваясь островками там и сям.
Наконец, настал момент, ради которого они прошли сквозь огонь и воду. В тусклых лучах утонувшего в пелене туч светила они увидели идол Жнеца. Каменное изваяние возвышалось над компаньонами, укрепленное на покрытом сизовато-зеленым мхом постаменте. Обсидиановый серп статуи слегка поблескивал своей угольно-черной гладкостью. Глубоко утонувший в складках каменной накидки череп радостно скалился, словно бы радуясь судьбе своих несчастных жертв.