— Где-то здесь должна быть запертая комната. Наглухо запечатанная, не пропускающая наружу ни запахов, ни звуков.
— И как нам её отыскать? — Эльвира в очередной раз попыталась почувствовать хоть что-то, отличное от тусклого, тягостного равнодушия угасания: безнадежно. — Тут нет следа, по которому я могла бы пойти. А случайно наткнуться на запертую, замаскированную дверь… Это невозможно, Себастьян.
— Раз она видит сны, — сказал он медленно, — значит, кое-что всё же должно просачиваться наружу. Должен быть какой-то след. Давай, Эли. Попробуй почуять.
Эльвира побежала вперёд, неуверенно, не особенно понимая, куда смотреть и что искать. Окажись она в подобном сознании в своём прошлом существовании, до преображения, не задержалась бы лишней минуты. Высохшая, едва живая душа — что здесь может заинтересовать пожирателя?
Она кружила по коридорам, распугивая бабочек. Все проходы казались одинаковыми. Тёмное, гладкое, шёлковое стекло, прохладное на ощупь. Ни звука, кроме бесконечного сухого шелеста крыльев. Один поворот, второй, третий. Пыль и увядание. Никаких следов, никаких запахов. Может быть, она уже несколько раз пробежала мимо того места, которое искала, не заметив скрытой двери. Ещё один поворот, и ещё — Эльвира сбилась со счёта. Бессмысленные поиски раздражали, привычная острота чувств притупилась: сказывалось пустое напряжение. Ей всё труднее было сопротивляться сонному оцепенению чужого сознания, она то и дело ловила себя на том, что просто бежит, не глядя по сторонам, не нюхая воздух, ни о чём вообще не думая.
…Она замедлила бег, потому что почувствовала: что-то изменилось. Остановилась, пытаясь понять, что заставило её прервать механическое кружение по коридорам.
Звук её шагов, вот в чём было дело. Сейчас он звучал иначе, отдаваясь гулким эхом. Эльвира опустила глаза — и увидела, что ступает не по ковру из бабочек, а по твёрдой, гладкой поверхности. Под ногами у неё маячило её собственное отражение, расплывчатое и смутное: пол был из того же тёмного стекла, что и стены.
Слой мёртвых и умирающих бабочек ровным полукругом огибал ничем не примечательный с виду участок стены. Ни одно насекомое не пересекало невидимой границы.
Эльвира приблизилась к стене — теперь каждое её движение повторяли два отражения, одно снизу, другое перед ней.
Она прижала ладони к стеклу и почувствовала лёгкую, чуть заметную дрожь.
Звать Себастьяна или погодить?
Эльвира постучала по стене — та вздрогнула сильнее. Эльвира услышала длинный, протяжный отзвук, раскатившийся по коридорам.
За тонким стеклом была пустота.