Естественно, никакого электричества в деревне не наблюдалось, водопровод тоже перенос на другую планету не пережил, и вода из обычных кранов литься отказывалась. Но наш народ не зря считается сметливым — большинство жителей приноровились использовать протекающий рядышком ручеёк для полива и прочих технических нужд, дабы не нагружать счётчики. Остальное было делом техники, только прежде чем сращивать шланги, я набрал воду в небольшую кастрюльку, где хранилась оставшаяся куриная ножка.
К происхождению жидкости я отнёсся спокойно — ручей, так ручей. Кипячение, ктстати, убивает большинство микробов, даже от излишков радиации помогает, и вообще — не в моём положении отравления бояться. Так почему бы не сварить супчик?
Шлангов аккурат хватило до недостроенного бассейна, на дне которого возился пойманный перерожденный. Я убедился, что вода поступает без перебоев, а сливное отверстие надёжно закупорено, и кивнул злобно уставившемуся на меня хищнику:
— Не скучай!
В качестве временного пристанища мне приглянулся один из соседних домов, с крепкой, обитой железом дверью и небольшими окнами, закрывающимися толстыми ставнями на внушительный засов. Пока я возился с оросительной системой, кастрюлька на керосиновом примусе успела закипеть, и по избе пошёл приятный аромат.
Пошурудив в разорённой кухоньке, я разжился упаковкой отечественных макарон и пачкой универсальной приправы. Где-то здесь по-любому должен быть погреб, со всякими разносолами да закрутками, но искать туда вход совершенно не было сил.
Дождавшись, пока мясо окончательно приготовится, я высыпал в кастрюльку макароны, и машинально зашарил взглядом по стенам, в поисках часов, чтобы засечь положенное на их варку время. Увы, но циферблат замер на грустной для любого мужчины отметке — половина шестого, а вот рядышком обнаружился отрывной бумажный календарик на гвоздике, утверждающий довольно странную дату.
Двадцать шестое сентября две тысячи семнадцатого, от рождества Христова. Практически год спустя, как меня сюда затянуло.
— Интересно девки пляшут… — пробормотал я, беря в руки календарь.
Ничего необычного в нём не было — листы самые обыкновенные, с христианскими именинами и прочей православщиной. Может, здесь просто люди с большим приветом жили? Спохватившись, я поднял с пола пачку макарон и всмотрелся в дату их изготовления — июль семнадцатого года, срок хранения — один год.
— Свежие, твою мать, — пришлось констатировать мне, бросая упаковку обратно.
Похоже, местному механизму межпространственной телепортации глубоко положить на временной континуум, выражаясь строгим научным языком.