«Борись!» – крикнула она себе, толкая жалкий свой обломок вперёд, находя в себе ещё и ещё силы. Треснуло небо. Из расщелины полилась новая порция дождя, и, в свете молнии, Лианна вдруг увидела берег так близко, как и не ожидала! В порыве к жизни она, оказывается, уже почти добралась до него. И, наконец, волны, одна за другой накатывающие на пляж, разбивающиеся о камни, вышвырнули её на землю, где она осталась лежать, не в силах поверить в то, что выжила. Она глядела вверх, где клубились облака, откуда на неё лилась вода. Она смеялась.
«Не сегодня. Не сегодня!»
Разъярённое море разразилось воем. Ему, могучему и беспощадному, было не по душе, что какая-то жалкая жизнь выскользнула из его цепких лап и теперь насмехалась над ним! Но пена морская теперь не могла дотянуться до Лианны, которая отползла так далеко от воды, насколько смогла. Обессиленная, она, наконец, позволила себе провалиться в тяжёлый, болезненный сон. Вынужденная спасаться на пределе своих возможностей, теперь она хотела лишь спать.
Смутные грёзы окружили её страшным, болезненным водоворотом. Её раз за разом разбивало о скалу, а руки Кая не могли удержать её рук. Она падала и тонула, заглатывала морскую воду, не могла вздохнуть. Если бы она пришла в сознание – она бы поняла, что у неё лихорадка. От холода, голода и жажды она превратилась почти в скелет, измученный, сломленный, прозрачный. Платье на ней было изорвано об острые камни, руки кровоточили. Приди она в сознание – она бы поняла, что всё ещё умирает, одинокая, беззащитная и слабая. Приди она в сознание, она увидела бы, что высоко, на скальной гряде, вдруг вспыхнул огонёк и начал спускаться к ней. Очнись она, Лианна увидела бы человека…
Глава вторая. Выжившая
Тиль, сорок три года проживший на берегу моря, только раз в своей жизни мог припомнить такой же сильный шторм! Ему, рыбаку, сыну рыбака, привыкшему и к дождю, и к ветру, вдруг стало казаться, что стены их небольшого, но ладного дома не так уж и крепки. Как и семнадцать лет назад, когда Ночь Бури заставила всех жителей их деревни попрятаться по хижинам, Тиль, укутавшись в плащ, вышел взглянуть, не снесло ли сарай. Животных его жена забрала в дом, так что за них он не беспокоился. Дождь хлестнул его по лицу с такой силой, что мужчина охнул.
«Ну и шторм» – пробормотал он, не слыша собственного голоса. В кромешной тьме он различил, что крышу сарая оторвало, и теперь та мчалась по ветру прямо к отвесным скалам. Тиль досадливо вздохнул.
«Ну, хорошо хоть дом стоит себе».
Вспыхнула молния, осветив море, раскинувшееся под скалой. Сквозь струи дождя, мужчина вдруг заметил тёмную точку у самого берега, дрейфующую на волнах. Он прищурился. С такого расстояния трудно было что-либо различить, да ещё и этот несносный дождь застилал глаза. При следующей вспышке он вновь увидел привлёкший его внимание предмет, который волна с силой бросила на берег. И вновь всё вокруг проглотила темнота. Сколько бы Тиль ни напрягал зрение – тщетно. Берег окутала непроницаемая тьма. Мужчина вздохнул и направился к дому, но что-то странно сжималось у него в груди, когда он слышал далёкий говор волн. Какое-то предчувствие не давало ему покоя.