От сладостных мыслей по его губам проскользнула улыбка. О, как он мечтал об этом, должно быть, это и была его единственная мечта! Король был стар, и уже начинал выбирать себе преемника из своих Тридцати баронов. Никогда в их стране дети короля не получали престол просто по наследству, разве что они были действительно этого достойны. Лишь выслужившись, получив титул одного их Тридцати баронов, наследник мог рассчитывать на власть отца. Только так. Но среди баронов не было детей короля. Его дочери уже все вышли замуж, сын был ещё совсем ребёнком, и Горвей чувствовал, что у него есть все шансы получить желанную им власть. Никто пока не смел заговаривать об этом, но честолюбивые мысли рождались далеко не у него одного…
Барон знал, что находится среди фаворитов короля, но были там и другие кандидаты. Он испытывал жалкую беспомощность, чувство, несвойственное ему. Чтобы быть достойным власти, он решил очистить свой город от сброда, заполнив тюрьмы и темницы до отказа. Но, почему-то, в город сразу нахлынула волна оборванцев, с которой он был не в силах справиться. Проклиная всех их, Горвей казнил воров и разбойников, надеясь, что это заставит остальных убраться, но они будто объявили ему войну! То и дело до него доходили новости о новых нападениях на жителей, об ограблениях, изнасилованиях и убийствах. Разорялись фермы, вырезались целые семьи. Город и окрестности заполонили сироты, бродяги и куртизанки. Бросая на эту борьбу всю свою ярость и власть, Горвей уже начинал чувствовать, как тают его силы, как опускаются руки и как его накрывает волна беспомощности. Другие бароны уже посмеивались, глядя на его безнадёжные потуги справиться с этой бедой.
«Хороший король, который даже со своими владениями справиться не может»
Слыша усмешки, Горвей мрачнел всё больше. Если бы у него была достаточная власть или армия, он бы, после смерти короля, пошёл на других баронов войной и отбил у них трон. Но он и сам чувствовал, что неприязнь к нему объединит остальных, и его просто раздавят. Бессилие делало его мрачным, желчным и злым. Ему хотелось выплеснуть свою жестокость.
Да ко всему прочему ещё и Ночь Бури. Она не предвещала для него ничего хорошего. Восемнадцать Безбожных лет! И это ещё при жизни старого Бога его город заполонили бандиты и потаскухи! А дальше, когда некому будет отвечать на молитвы, что будет дальше? От этой мысли барон ещё больше нахмурился, вглядываясь в искристый огонь. У него в голове вдруг всплыла страшная, пугающая мысль, заставившая невольно вздрогнуть: «Это конец»