Они говорят им нельзя рисковать -
Потому, что у них есть дом, в доме горит свет.
И я не знаю точно, кто из нас прав:
Меня ждёт на улице дождь, их ждёт дома обед.
Закрой за мной дверь, я ухожу…
В.Цой.
Этой ночью я сплю в своей квартире. До самого рассвета не могу заснуть — причиной тому может быть мандраж перед «выходом в поле», или нервное возбуждение после ссоры с Машей. Да, она не хотела меня отпускать. Она и слышать не хочет о поиске и о том, что с ним связано.
— Если ты завтра поедешь на свои раскопки — то знай, моя дверь для тебя будет закрыта! — в памяти проносились отрывки вчерашней ссоры.
— Я поеду в любом случае — ты же знаешь, что поиск для меня больше чем просто увлечение! Это моя жизнь! Ты меня хочешь лишить её?! — отвечал я.
— Ты быстрее лишишься своей жизни на раскопках, ткнув лопатой в какую-нибудь мину! Мне приснился плохой сон, тебе нельзя никуда ездить в ближайшее время, Андрей!
— Что ж ты сразу не сказала, что тебе тревожный сон приснился? — с издёвкой, спросил я. — Сны это очень весомый аргумент для принятия важных решений!
— Не смейся, Андрей, я не придумываю! Мне действительно приснился страшный сон, но это было… это было, как наяву, понимаешь?
— Конечно понимаю, но и ты пойми: страшный сон это не аргумент — ты же будущий адвокат!
— Я женщина в первую очередь, и доверяю своей интуиции и своему сердцу! И сейчас оно мне подсказывает, чтобы я тебя остановила, не пускала тебя в этот поход!
— Ладно, я тебя понял, но и ты меня пойми: я уже обо всём договорился с другом, подготовка к такому походу занимает очень много времени и сил. И что я ему скажу? Друг, извини, но ты зря потратил время — моей девушке приснился сон!
— Дай мне его телефон, я сама ему всё скажу!
— Да он со мной после этого разговаривать не будет! Знаешь, как это называется? Это — кидок! Если я позвоню и, сославшись на какие-то свои дела, — да на что угодно, хоть на потоп, — объявлю отказ — этим я обрушу акции своего слова до минимума! Мой кинутый друг, с радостью сообщит другим товарищам, что Симак — курва, и его слово ничего не стоит! Никакие мои отмазки не смогут убедить камрадов, что отказ от оговорённого выхода был мотивированным!
— Плевать на них, Симак, — вдруг неожиданно Маша назвала меня Симаком, — Что важнее: кучка этих твоих «камрадов», или твоя собственная, наша жизнь?
— Почему ты так ставишь вопрос? Неужели, сон был настолько страшным?
— Да, это был самый жуткий сон, который я только видела! Не спрашивай, что мне приснилось — я толком сама ничего не помню. Помню, как тряслись у меня руки, когда я проснулась, — и помню лицо своего отца, который говорил мне: «не отпускай его!» — это он говорил про тебя!