Когда я открыла глаза, зеленое пламя уже погасло. Джеф стоял, наклонившись, и тяжело дышал. На дороге, не подавая признаков жизни, лежала Эзергиль. Меня начала бить запоздалая дрожь. Осторожно подкравшись, я посмотрела Эзергили в лицо, надеясь, что все-таки это не она. Джеф не воспрепятствовал.
— Она умерла? — прошептала я.
— Не знаю, — устало ответил Джеф. — Это уже неважно.
— Это Эзергиль?
— Отчасти.
— А оборотень? Овчарка? Черное лицо, зеленые огни?
— Вот что бывает с теми, — наставительно сказал Джеф, — кто в одиночку шастает по чужим доменам. Кто-то поймал твою подругу, подчинил своей воле и сделал оборотнем. На ее месте могла быть ты.
— Еще чего! — надменно фыркнула я.
— Ладно, не о том речь. Главное — мы победили, — отдышавшись, сказал Джеф. — Я их всех перехитрил. Я ведь знал, что ты на меня набросишься. Это такой вампиризм, обращенный против конкретной цели, в данном случае — против меня. Я и сам такое умею делать. Знаешь, в чем прикол? Как только в желудок попадает хоть какая-то пища, ты сразу исцеляешься.
— То есть ты мог снять заклятие еще в вагончике, но не стал? — дошло до меня. — Ну ты и экстремал!
— Просто не люблю неожиданностей, — пожал плечами Джеф. — Если бы я снял с тебя заклятие в вагончике, враги придумали бы что-нибудь другое.
— А ты предпочел просто свернуть мне челюсть, — я потрогала подбородок. — Блин, как больно-то!
— Если вернешься домой, что-нибудь съешь, и больше не будет никаких вампирских проявлений, даже во сне.
— Спасибо за совет, — сказала я, отметив слово «если».
Эзергиль валялась на дорожке труп трупом.
Джеф критически осмотрел дело своих рук. Он все еще был мокрым и бледным, но я видела, как он собой доволен.
— Последний штрих, — сказал он, как будто что-то вспомнив. — У тебя нет ручки или фломастера?
Меня все еще колотило. Я дрожащими руками покопалась в рюкзаке.
— Только синий маркер. Подойдет?
— Супер. Дай сюда.
Джеф взял у меня маркер, наклонился над телом Эзергили и быстро написал у нее на лбу три латинские буквы — J, A, F.
— Это еще зачем?
— Роспись мастера, — хищно усмехнулся он. — Личная печать. Возможно, потом узнаешь, зачем. А теперь, — сказал он, возвращая мне маркер, — когда защита уничтожена и путь свободен…
— …Идем скорее в библиотеку! — подхватила я. Мы с Джефом переглянулись и радостно расхохотались. А потом, оставив на дороге поверженного оборотня, быстрым шагом двинулись к библиотеке.
21. Подземелье красного праха
Двери библиотеки были открыты. Везде было тихо и безлюдно. Даже не верилось, что все наши испытания позади. Джеф пошел вперед, я — за ним. В полном молчании мы пересекли пустой вестибюль, освещенный неживым светом галогенных ламп, свернули налево, беспрепятственно вышли на лестницу и начали спускаться вниз. Первый подземный этаж… второй… третий… От волнения у меня кружилась голова. Ежесекундно я ожидала чего-то ужасного — обвала, пожара — что воспрепятствует нам в этом святотатстве. Да, это было то самое ощущение, которое я испытала во сне, на вершине гигантского тополя: вторжение в святилище неведомого враждебного бога; и теперь я спиной чувствовала его недобрый взгляд. Четвертый этаж… безупречно-чистый синий кафель, изразцовые стены, дверь с витражом приоткрыта, и лотосы на ней горят кроваво-красным, пропуская изнутри электрический свет.