Городские власти долго проклинали овраг, подсчитывали, в какую сумму влетит кружная дорожная петля в обход него; цифры получались опять-таки устрашающие. Что делать? что делать?.. А решение лежало на поверхности: строить, не доезжая до оврага, на ровном песчаном пустыре. Пусть будет старый город и новый город. Как за границей, подпустил кто-то. А за границей так? Ну конечно, вон один обкомовский ездил, рассказывал. Правда? Честное слово. Ура! У нас будет, как за границей! Да еще экономия! Да сокращение сроков!
(«Как за границей» заселили пока четыре дома. Туда охотно перебралось население фабричных бараков — тоже дореволюционных.)
Все это поведала Знаменскому и Кибрит толстенькая буфетчица в первый же вечер, когда, распаковав чемоданы, они спустились перекусить. Зачем прибыли сотрудники МВД, буфетчица не расспрашивала — знала. Да и весь городок, по-видимому, знал: что-то на фабрике открылось незаконное, прислали искать виноватых. Слово «следствие» будоражило умы, рождало пересуды и домыслы. Неприятное слово.
Но здесь принято было приветливо здороваться друг с другом на улице. Улыбались и приезжим, говорили: «День добрый», «Вечер добрый». Никто не косился. А если возникали толки, то скрытно, за спиной.
Словом, симпатичный оказался городок. И дело по-своему небезынтересное.
В магазинах нескольких смежных областей обнаружились рулоны «левого» сукна. Товароведы установили, что все они выпущены одной красильной фабрикой — тутошней. Кибрит скоренько разобралась в технологии. Пал Палыч в бухгалтерии — и оба поняли, что наскоком не возьмут. Ничего не ясно: кто ворует, как ворует и сколько ворует.
Не то чтобы украсть было нельзя или нечего; предложи Знаменскому и Кибрит изобрести способ, они бы в момент изобрели их с десяток. Но вот что изобрели фабричные жулики, сообразить не удавалось.
Значит, не четыре-пять деньков, а может быть, и весь май проведут они в тихой, опрятной, малолюдной и неблагоустроенной гостинице с елями против окон. Кибрит на третьем этаже, Знаменский на втором, как раз под ней; ее пол — его потолок.
Поручая расследование Знаменскому, начальник отдела Скопин (вопреки обыкновению не давать руководящих напутствий) счел нужным кое-что объяснить ему наедине.
В местностях, где идет первичный прием шерсти, закладываются основы для хищений в поистине чудовищных размерах. Сколько в действительности сдается шерсти — неизвестно. Вес ничего не значит, важны коэффициенты загрязненности, жирности, влажности и т. п. Должность приемщика, как правило, наследственная, поколение за поколением занимают ее люди из одной семьи. И получают огромные взятки: от сдатчиков, чтоб написал побольше, от переработчиков сырья, чтоб написал поменьше.