— Но откуда же я знала, что у тебя такие знакомства! — оправдывалась Вера, думая, что правильно рассчитала, — и тут у Лельки есть знакомства.
— Надо было позвонить, спросить… — откликнулась укоризненно Леля. — Ладно, не будем выяснять отношения! А то твой братец начнет раньше тебя!
Дозвонилась она уже к братьям-маклерам поздно, однако они сразу же согласились завтра подъехать и посмотреть квартиру.
Вера уже думала о том, что она одна, без Лельки, ее участия и, оказалось, деловых, ранее не заметных качеств, ничего бы не сделала!.. И чего она на Лельку тогда наорала?
И сказала:
— Лель, ты должна меня понять! Я чуть ребенка по собственной тупости не потеряла, а тут ты так категорически… Прости. Я ведь понимаю, что ты — мой единственный друг… Вот так странно получилось… — Она задумалась и закончила: — Это только потому, что ты такая уникальная.
Леле было приятно, что Вера так сказала, но втайне она-то знала, что помогает ей потому, что Вера имеет отношение к Мите, и не просто отношение — у нее родится его ребенок! О чем Леля не могла, не имела права и не смела даже мечтать.
И чтобы не подавать вида, как она рада, Леля сказала:
— Митька там ничегошеньки не знает. Приедет, а тут сюрприз. Сын. Да еще Митя.
Почему-то обе даже не брали в расчет тот факт, что вполне может родиться девочка.
Вера вспомнила о Риточке…
И решила рассказать Лельке. Уж если все, так все до точки. Режь последний огурец, рви на тряпки последнюю рубаху!
— Леля, коли уж ты вспомнила Митю, то я тебе кое-что расскажу… Но предупреждаю, — не сладенькие картиночки… Хочешь? Или не надо? — Вера сказала это так, что Елена Николаевна как-то сжалась, испугалась, и не знала, что ответить. По виду Веры это — очередная Митина пакость, ну не пакость! — предательство, сплетня, измена, возможно уже Вере… Но тут же подумала: если любить Митю, надо знать о нем все… и продолжать любить. Так она решила. Потому что без этой любви у нее исчезнет смысл жизни. Володька — чужой человек в принципе, Алешка? Был маленьким, был своим, теплым, необходимым, она ему была нужна… Теперь — нет.
— Давай, — ответила Елена Николаевна, — говори все, ничего не утаивай. Я терпеливая.
Вера рассказала Леле о Риточке, Анатолии, Анне и свидании Мити с этой семейкой… Все рассказала.
Леля слушала Веру, изумляясь и лихорадочно воспринимая рассказ. Так вот он какой… Дрянь? Нет. Бабник последнего толка? Нет и нет! Он — мотылек. Легкокрылый, радужный, сиюминутный.
И сексуальный.
Женщины для него — это не обычные люди, друзья там, знакомые и прочее. Они — источник наслаждения. И только. Ни одну из них он не любит, потому что не умеет. Просто наслаждается, и в этот момент королева та, которая рядом… Наверное, так… Но он не каждую возьмет в постель. Не каждую! Нэля, его законная жена, например, попала туда чисто случаем. Риточка — тем более. А вот она, Елена Николаевна, и Вера — не случайности. Они обе — предметы его страсти, страсти радужного мотылька, летящего на огонь. От того, что он — мотылек-однодневка, страсть его не слабее и не ниже, а сильнее и выше обычной страсти обычного мужчины…