— Вот-вот. Жалованья тоже не платят, — поддержал его кто-то из казаков, сидевших у соседнего костра.
— Короче, мы точно те церковные мыши. Что сами добудем, тем и живем, — продолжал Нил. — Царям-то что… Им на морозах не мерзнуть и грудь под пули не подставлять. О них заботятся, а кто подумает о нас?
— Бог подумает, — усмехнулся сидевший рядом с Губавиным постаревший за эти годы Игнашка Рогоза. — Только он, видать, спит, когда нас плетьми секут и голодом морят.
— Вот я и говорю: велика русская земля, а правде в ней нет места, — сказал Губавин. — Без правды что за жизнь? Я вот, к примеру, в эти края бежал в поисках лучшей жизни. Думал, уж там-то у людей все есть. Там и воля, и сытость, и правда. Оказалось, ошибся. Здесь все, как везде… Разве что солнце ярче светит, а леса гуще и богаче.
Воеводе не понравились такие речи.
— Крамольничаешь, Нил Степанов! Смотри у меня! За такие речи знаешь, что полагается?
Нил лишь махнул рукой.
— Да говорю тебе, не пугай… Меня и плетьми били, и в тюрьме я сидел, и саблей меня рубили. Теперь если только на кол меня осталось посадить. Это не страшно. За правду свою я всегда готов пострадать.
— За правду, говоришь? — ехидно спросил Толбузин. — Какова она, твоя правда?
Нил на мгновение задумался.
— Воля — вот моя правда, — сказал он. — Без нее, родимой, мне белый свет не мил. Умирать завтра я буду не за царей и бояр, а за эту самую волю.
Видя, что Губавина не образумишь, Толбузин безнадежно махнул рукой и встал в намерении отправиться на покой. Жена-то, наверное, уже заждалась. Слава богу, огонь не тронул приказную избу, значит, есть возможность лечь и забыться хотя бы на часок. Глядишь, завтра уже не удастся.
Что до Нила… По правде говоря, Алексей Ларионович в душе сочувствовал ему. В самом деле, мало еще добра-то на Руси. Отсюда и эти разговоры: дескать, хоть в Орде, да не в обиде. Все к добру тянутся, все ищут лучшей доли для себя. Жаль, редко находят. Поэтому вольная воля кажется многим тем самым главным добром, к которому нужно стремиться, но недаром говорят: волю дать — добра не видать. Вольная воля — цыганщина, разгул, пьянство, непременно кончающиеся разбоем и бунтом. Нужна жесткая рука в государстве, нужны суровые законы. Люди ищут счастье, но вот бы знать, где оно?..