Курьер достал из портфеля многочисленные бумажки с фиолетовыми печатями, заставил Сидорова несколько раз расписаться – в накладной на получение эликсира, в подписке о неразглашении, в инструкции по применению… Пояснил:
– Средство очень сильное. Одна капля – век долой. Соответственно, десять капель – и проникаете на тысячелетие назад, в эпоху Ярослава Мудрого. Это вашему коллективу из сорока писателей должно хватить лет на пять и романов на двести. Строго соблюдайте дозировку во избежание непредсказуемых последствий.
Сидоров осторожно принял драгоценную бутылку, рефлекторно понюхал.
Поразился:
– Спиртом пахнет.
– Естественно, – согласился гость, – для писателей настой делается на водке, вашему организму так привычнее. Вот для поэтов мухоморы используются. А художникам… Нет, вам лучше этого и не знать.
Яков Яковлевич спрятал бутылку в шкаф, за древней подшивкой журнала «Безбожник». Спросил:
– А что будет, если всё за один раз выпить?
– Не советую. Унесёт чёрт-те куда, до начала времён.
Сидоров испуганно кивнул и тихо поинтересовался:
– Слушайте, а вот это… Перемещение во времени – оно только в воображении автора будет происходить? Или на самом деле?
Курьер внимательно посмотрел главе секции в глаза и покачал головой:
– Странный вопрос. Вы же – фантаст. Умеете создавать судьбы и новые миры. Разве есть разница – в воображении или на самом деле? Ну, мне пора.
Пожал руку, повернул ключ в замке и вышел.
Растерянный Сидоров почесал затылок и пошёл к председателю Союза.
Спустя пять минут дверь скрипнула, и в кабинет проник Петрович. Тихо позвал:
– Яколич, ты тут? Есть чего выпить? Сил нет, опохмелиться надо.
Не обнаружив хозяина, писатель начал копаться в ящиках стола. Отдёрнул штору – искомого не находилось. Потом хлопнул себя по лбу, полез в шкаф и за подшивкой журналов обнаружил полную бутылку водки «Мутинка». Радостный, спрятал трофей за пазуху и ретировался.
Чёрно-белая глава
Петровичу было очень плохо. Раскинув руки, он висел в пространстве, и его окружала какая-то серая муть – ни света, ни тьмы.
Голова трещала, в горле пересохло, руки дрожали. Фантаст попытался разглядеть собственные пальцы – и не смог. Вокруг было безвидно и пусто. На ощупь вытащил из-за пазухи бутылку с остатками жидкости, свернул пробку, высосал до дна. Легче не стало – эликсира было совсем мало.
«В вытрезвителе я, – догадался бедолага, – на Каланчёвской. И лампочку не зажгли – экономят, волки позорные».
Петрович собрался с силами и прохрипел:
– Свет дайте!
И тут же серая муть разделилась, распалась на две части: сверху образовался купол чудесного, яркого света, а тьма сползла куда-то вниз.