Колдун – длинный костистый старик в грязном рубище – ждал у землянки с приколоченным к двери медвежьим черепом. Солдаты крутили ему руки с тайной опаской, стараясь не касаться пришитых к балахону мышиных косточек и совиных крыльев.
Выволокли пленника на берег, поставили перед епископом.
Слуга божий махнул дланью в сторону замороженной ужасом кучки оставшихся в живых:
– Вели своим людям смиренно принять крещение. И сам покайся, откройся истинному свету.
Колдун посмотрел на скрюченные тела убитых, вдохнул горький дым догорающей деревни. Распрямился, оказался вдруг очень высоким. И пророкотал неожиданным басом:
– Не будет вам жизни на нашей земле. Проклинаю на века. И лес, и болота, и холодная вода Невы – всё будет против христиан-чужеземцев. В страшных муках умрёте все…
Магнус заткнул рот волхву рукой в стальной перчатке, поволок к берегу моря, доставая сакс из ножен.
Епископ покачал головой. Вынул из-под кольчуги деревянное распятие, подошёл к язычникам, затянул:
– In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti…
Магнус вернулся, стащил бацинет с кольчужной сеткой, склонил голову.
После окончания таинства спросил:
– Что с ними теперь?
– Неисправимы. Дети сатаны, – пожал плечами церковник. – В избушку всех и сжечь. Теперь хоть души их спасены.
Командир, отводя взгляд, пробормотал:
– Колдун перед смертью сказал, что только волшебный ворон Корппи может спасти эту землю от проклятия, гнездовье здесь у него. И то, если захочет.
Епископ прищурил глаза:
– Слаб ты в вере Христовой, солдат. Суеверен. Всякую ерунду слушаешь. Подберу тебе епитимью построже.
* * *
Лихорадка началась через неделю. Ландскнехты, измученные кровавым поносом, выползали из леса на прибрежный песок и умирали, захлёбываясь собственной чёрной рвотой.
Когда показался большой флот Торгильса Кнутссона, на берегу их ждал последний, оставшийся в живых.
Магнус смог сделать крест из кривых стволов болотной осины, привязал к нему сутану покойного епископа. Стоял, покачиваясь. Размахивал руками и хрипел:
– Здесь смерть! Нельзя высаживаться.
Шведы поняли, пошли вверх по реке, к устью Охты – строить крепость Ландскрону.
Магнус лежал на спине. Мрачное небо плакало серой моросью.
Ветер раздувал плащ на кресте, как крылья огромного чёрного ворона.
Год 1792
На Выборгскую сторону из Литейной части переехали по наплавному мосту. Генерал-поручик Никита Иванович Рылеев наклонился, доверительно сказал:
– Вы, Карл Николаевич, будьте посмелее. Ея величество ценит в молодых людях бойкость. Мыслю, что понравился матушке ваш прожект, так и берите быка за рога. То, что пригласили вас в Охотничий домик, есть хорошее предзнаменование, чужих там не принимают.