Я чувствую, как Часовой пытается перезапустить свой ракетный двигатель, чтобы взлететь, но летательная система повреждена ударами Грута.
Мы неминуемо упадем. Вот-вот Часовой выпустит мостик, и мы вместе отправимся навстречу гибели.
Часовой 212 испускает механический стон. Несмотря на слабеющую хватку, он последним усилием поднимает удерживающую меня левую руку, стремясь закинуть меня обратно на мостик.
– Премного благодарен, – говорю я, оказываясь рядом с его лицом.
Робот гудит.
Край моста уже рядом, я цепляюсь за него обеими руками и повисаю.
Правая рука Часового соскальзывает. Он разжимает левую, отпуская меня, и падает.
Я оборачиваюсь и вижу, как Часовой летит вниз. Его лицо не выражает никаких эмоций. Дистанция столь велика, что он дважды успевает перевернуться, прежде чем удариться о палубу.
Ох, как он ударяется.
Он падает прямиком на двигатель номер 17, круша кристоплексовое ядро – такой же эффект будет, если шар для сноса зданий упадет на стеклянный парник.
Энергетические резервуары взрываются, и всплеск негативной энергии уничтожает Часового, заодно испепеляя оказавшихся поблизости инженеров. Взрывная волна повреждает два соседних приводных блока, и они тоже вспыхивают.
Я еле держусь. И отсек, и сам корабль трясет так, как не трясло бы от самого мощного залпа корабля бадунов.
Облака испаряющейся негативной энергии, раскаленные и клубящиеся, взвиваются вверх и окутывают меня.
Следом подходит ударная волна, и я теряю хватку.
Глава двадцатая. Самая опасная женщина
Я падаю.
И тут же перестаю падать.
Я чувствую болезненный рывок.
В последний момент мое запястье хватает чья-то рука и медленно, очень медленно втаскивает меня на мост. Моторный отсек внизу объят пожаром, аппаратура взрывается.
Я лежу лицом вниз на мостике, свесив ноги, и пытаюсь прийти в себя. Верная смерть – штука неприятная, особенно когда взглянул ей прямо в глаза.
– Спасибо, – выдыхаю я, – спасибо, Грут. Спасибо тебе.
– Грут? – отвечает низкий женский голос. – Я не Грут.
Мой верный читатель, я и подумать не мог, что кто-то, кроме Грута, мог спасти меня в столь критический момент. Ракета мог бы попытаться (хотя я в этом сомневаюсь), но его пугающе человеческие руки попросту не удержали бы меня.
Я переворачиваюсь и вижу перед собой самую сногсшибательную женщину из всех, что когда-либо смотрели на меня.
– Ты… ты меня Грутом назвал? – спрашивает она.
– Да, – отвечаю я. – Точно.
– Я не Грут.
– Я заметил.
– Он тоже здесь?
В обеих руках женщины появляется по мечу. Я привык считать, что и одного меча более чем достаточно. Два – откровенный перебор. Неужели эта потрясающая зеленокожая женщина в плаще с капюшоном собирается сражаться с целой ордой врагов?