Эссен с лейтенантом Марченко собирались заняться планированием налета на плацдарм.
* * *
– Master Essen! Sir! Слушай здес, ипена твой мать! Wait for me, please! Рваный джопа, сука син! Wait!
Собеседники обернулись. Судя по звукам, неведомый сквернословец ломился через буйные, в человеческий рост, травяные заросли. Насчет его личности никаких сомнений быть не могло – кто еще в Каче мог разбавлять английскую речь сугубо русскими оборотами?
– Патрик? Ты, что ль? Вконец ополоумел, постреленок, с кем говоришь? Линьков захотел?
Зря Эссен ругается, подумал Сергей. Мальчишка наверняка не понимает смысла матерщины: нахватался у матросов, вот и старается…
Соломенная голова мелькнула в ковылях, и через мгновение Петька-Патрик уже стоял перед Эссеном с Велесовым, взахлеб что-то объяснял, для убедительности помогая себе руками. От волнения он позабыл даже те немногие русские слова, что успел выучить, а ирландский акцент делал эту языковую смесь совсем уж неудобопонимаемой.
– Что стряслось? Да успокойся ты и давай лучше по-английски!
Переведя дух и отплевавшись от пыли, Патрик перешел на родной язык – и чем больше говорил, тем тревожнее переглядывались слушатели.
Оказывается, после скандала, учиненного Велесовым, юнга решил проследить за врачом. Он узнал его спутника, британского репортера, мало того, подслушал их разговор. Фибих и Блэксторм не таились – кто мог заподозрить снующих вокруг матросов в знании английского? Про Петьку врач и думать забыл, а зря: для него, выросшего на улицах Белфаста, не составило труда прицепиться к пролетке. Патрик доехал до самого Александрово-Михайловского хутора и видел, как Фибих договаривается с хозяевами о постое для Блэксторма и жандарма.
Юнга до утра пролежал в засаде под окнами, а сегодня, после завершения работ, отпросился у боцмана и снова кинулся на хутор. Патрик боялся, что репортер сбежит и сделает что-то скверное русским. Они ведь такие наивные – вместо того, чтобы сразу, без разговоров, вздернуть сассанаха (как поступил бы любой разумный ирландец), обошлись с ними уважительно, даже позволили разгуливать, где вздумается! Мастер Эссен говорил – «под честное слово». Будто можно верить слову англичанина!
Опасения подтвердились самым трагическим образом. Не дойдя полверсты до хутора, мальчишка наткнулся в ковылях на тело городового. Бедняга лежал лицом вниз – убийца ударил сзади, наискось, в бок. Кровь еще сочилась из раны, медленно пропитывая белую полотняную рубаху. За свою недолгую жизнь Патрик успел повидать зарезанных; ему и самому приходилось пускать в ход нож, так что мальчик оценил умелый удар, безошибочно распоровший печень. Дорожка примятой травы вела в сторону Качи – по ней-то и кинулся юнга и, пробежав с версту, наскочил на Эссена с Велесовым.