Нина Елизаровна с Аней посмотрели под потолок – отставшие от стены и завернувшиеся вниз обои там были изодраны дробью в клочья.
Лида спустилась с дивана на пол, прошлепала босыми ногами к раскладушке, чтобы надеть тапочки, начала надевать, повернувшись для этого лицом в другую сторону, подняла голову – и так нога у нее и осталась всунутой в тапку лишь наполовину: в открытых дверях соседней комнаты, держась за косяк, стояла бабушка.
Остолбенение и немота напали на Лиду.
Но так длилось лишь какое-то мгновение – она бросилась к бабушке, и из нее вырвалось:
– Бабушка! Встала! Сама!
Лидин крик поверг Нину Елизаровну и Аню в такое же остолбенение. И так же, как Лида, они бросились затем к дверям соседней комнаты.
– Мама! Как ты смогла?! – голосом, в котором была готовность поверить в чудо, воскликнула Нина Елизаровна.
– Ну, дает бабушка! – в обычной своей манере проговорила Аня.
По старому, испитому временем, морщинистому лицу бабушки бродила неотчетливая блаженная улыбка.
– А вот, – сказала она слабо, по-прежнему продолжая держаться за косяк, – тут у вас грохнуло… я потянулась, потянулась… смотрю, встаю…
– Так ведь ты говоришь?! – потрясенно, будто не веря своим ушам, перебила ее Лида.
– Говорю? Разве? – удивилась бабушка. – А я и не заметила.
Дочь и внучки – все трое – смеялись так безудержно, так счастливо, так дружно, что и она следом за ними тоже немного посмеялась над собой.
– Ну-ка, – сказала она, отрываясь от косяка и делая шаг вперед.
Лида с Ниной Елизаровной подхватили ее под руки и, послушно следуя за нею, куда она вела, пошли рядом. Бабушка дошаркала до одного из кресел возле журнального стола и медленно опустилась в него.
– Тяжело…
– Бабушка! Пошла! Просто чудо какое-то! – с радостным восторгом произнесла Лида.
– Господи, счастье какое! – У Нины Елизаровны в голосе дрожали слезы.
– Теперь и умереть можно, – как отвечая им, все с тою же счастливо-блаженной улыбкой на лице сказала бабушка.
– Что?! – в один голос, пораженно воскликнули Нина Елизаровна с Лидой.
– Ну, бабушка! – хмыкнула Аня.
Бабушка, со своей счастливо-блаженной улыбкой на лице, оглядела по очереди всех троих.
– А когда же еще? Самая бы пора. В счастье легко отходить. Будто напрямки босиком в рай пойдешь…
Никто из них троих ей не ответил. И Лида, и Нина Елизаровна, и Аня – все трое были в замешательстве, не понимая, почему бабушка, чудом, можно сказать, только что исцелившаяся, говорит о смерти. Вроде бы, по их, сейчас нужно было радоваться жизни.
– Вы ложитесь-ка, – снова по очереди оглядывая всех, сказала бабушка. – Вам завтра вставать рано, а работу всем. Жить вам… А я тут посижу пока. Належалась. Посижу. Ложитесь, не беспокойтесь. Я теперь всю ночь туда-сюда ползать буду. Раковину-то в ванной так и не поставили?