Нет, не спит. Значит, выслушает, так? Главное, сказать, что хочешь, быстро и без задержек, чтобы не успел…
Она не стала додумывать. Силясь не растерять решимость, просто толкнула деревянную дверь и вошла туда, куда раньше заходила лишь для того, чтобы убраться, но никогда в чужом присутствии. А теперь обнаглела окончательно, зашла и… застыла прямо на пороге.
Он сидел в свете ночника на кровати.
Голый.
И держался за… за собственный пенис. Не просто держался – сжав его, быстро двигал ладонью вверх-вниз, – при виде нее даже не остановился, лишь взглянул на вошедшую мутным, будто пьяным взглядом, тихо застонал.
У нее сперло дыхание – он ласкал себя.
Из-за нее.
Сердце забилось быстро-быстро, теперь уже так, что загрохотало в ушах, что пересохло во рту, что от прошедшей по телу сладкой судороги едва не подкосились колени.
– Что… ты… делаешь?
Он ответил хрипло, отрывисто, зло.
– Выкидываю тебя из головы.
Вместо того чтобы уйти, она стояла, завороженная, – смотрела на разметавшиеся по плечам тяжелые черные волосы, на напряженные запястья, на большие теплые пальцы, обхватившие член, на их ловкое скольжение.
– И как… получается?
С кровати зарычали. И рык этот, вместо того, чтобы напугать ее, прошелся по телу еще одной сладкой волной – Аля, едва понимая, что делает, потрогала себя за грудь, расстегнула пуговицы на ночнушке и двинулась вперед.
Баал от напряжения потел – в свете лампы его кожа лоснилась. Она теперь от возбуждения потела тоже. Подошла к постели, спустила с плеч сорочку.
– Дай… я помогу.
Она никогда не умела этого делать, но ей было все равно – ей хотелось его почувствовать – как-нибудь, где-нибудь… она поймет… как.
– Уходи.
– Нет.
– Иди… уходи.
– Нет. Я хочу…
И, наблюдая за работой обхватившей толстый ствол ладони, она опустилась у его ног на колени. Приблизила свое лицо к выглядывающей головке – ближе, еще ближе, – лизнула ее, зажмурилась от удовольствия.
– Чертова… девка…
Плевать. Ей стало настолько плевать на слова, что выкинуть ее теперь из комнаты можно было, лишь прервавшись, лишь вытолкав насильно, войлоком уперев за волосы.
«Какая… она… прекрасная».
И Алька накрыла верхушку члена ртом – принялась облизывать ее, обсасывать, ласкать языком. Не стала мешать чужой руке, но приноровилась к темпу и… дала себе волю. Нежно водила языком по тугой бархатной коже, причмокивала, наслаждалась, смаковала, все старалась поместить в рот побольше и прочувствовать, обласкать каждый миллиметр.
Она больше не думала – растеряла все мысли; голова плыла, кружилась, между собственных ног пульсировало – Алька протянула туда руку, чтобы коснуться, а потом…