Я словно почувствовал на себе его пристальный взгляд, когда устремился к нему, хотя одна половина была слишком темная, а другая — слишком светлая, чтобы знать наверняка. Затем рука с кинжалом опустилась, и клинок вонзился под грудину, пройдя по дуге. Девушка пронзительно закричала, а кровь забила струей — красная на фоне черно-белого; когда она плеснула субъекту на руку, я сообразил, что спас бы девушку — попытайся я произнести заклинание.
Затем алтарь обрушился, и серый вихрь полностью стер эту картину. Кровь закрутилась вихрем, похожим на столб пара над водой в морозный день, столб постепенно превращался в воронку, бледнеющую от ярко-розового к светло-розовому, затем выцветшую до серебра и исчезнувшую. Когда я добрался до того места, травы искрились, sans алтаря, sans жреца, sans жертвы.
Я затормозил, озираясь по сторонам.
— Это что, сон? — спросил я вслух.
Не думаю, что способна видеть сны, — ответила Фракир.
— Тогда расскажи, что ты видела.
Я видела, как какой-то парень заколол кинжалом связанную леди, лежащую на камне. Затем все это обрушилось и унеслось прочь. Парень был черно-белый, кровь была красной, леди была Дейрдре…
— Что? Бог ты мой, ты права! Похоже на нее… в негативе. Но она же мертва…
Должна напомнить тебе, что я видела то, что, по-твоему, видел ты. Я не знаю, каковы были исходные необработанные данные, потому что их обработала твоя нервная система. Мое личное особое восприятие поведало мне, что они были не обычными людьми, но существами, подобными Дваркину и Оберону, посетившими тебя в пещере.
Сразу же мне в голову закралась весьма устрашающая мысль. Призраки Дваркина и Оберона навели меня на мысль о трехмерных компьютерных анимациях. А способность Колеса-Призрака сканировать тени была основана на преобразованных в цифровую форму фрагментах Образа, которые, как я полагал, имели отношение, в частности, и к упомянутым анимациям. Плюс ко всему Призрак интересовался — почти с тоской, как казалось теперь, — признаками божественности.
Не мое ли собственное создание играло со мной в такие игры? Мог ли Призрак заточить меня в безжизненную и удаленную тень, блокировать все усилия связаться и приступить к тщательно разработанной игре со мной? Если бы он сумел превзойти своего творца, к которому, казалось, испытывал нечто похожее на благоговение, не мог ли он почувствовать, что довел до предела личное совершенствование — выше уровня моего статуса в его частном мироздании? Может быть, может быть. Если этот мир начинен вдруг всплывающими компьютерными анимациями, то cherchez le deux ex machina.