Прикрывая рот в попытке сдержать рвущийся наружу стон наслаждения, она задрожала от удовольствия, тело облилось жарким потом.
— Я сделаю все для тебя! — в порыве страсти прошептала Девора. — Чего ты хочешь? Скажи!
— Ничего, — ответил он своим бархатным голосом. — Сегодня я просто хочу быть твоим.
Эти слова звучали для нее приятнее любой музыки. Однажды она откровенно рассказала Михаилу, что ее муж всегда был груб с нею во время секса: размерами он блистал везде, кроме причинного места, и, возможно, именно это заставляло его быть столь озлобленно яростным. Он проталкивал свой член в ее горло, как таран, будто надеялся, что в одном из этих насильственных актов его молодая жена попросту задохнется. Девора задрожала, сказав, что больше никому не позволит так с собой обращаться. Михаил утешил ее.
— В нашей жизни хватает боли. Что угодно может сопровождаться болью, но любовь, — сказал он, проводя рукой по ее оголенному плечу. — Любовь должна быть удовольствием.
Ему не потребовалось произносить это вновь сегодняшней ночью. Он молча опустил ее обратно на одеяло, игриво проведя языком по ее животу, а затем медленно возвысился над ней и, одновременно страстно прикоснувшись поцелуем к ее губам, соединился с нею.
Его движения были сильны, нежны и настойчивы одновременно. Задыхаясь от страсти, Девора посмотрела на прекрасное лицо юноши: на висках и щеках чуть заблестел пот. Она подумала, что смогла бы прожить с ним всю жизнь… могла бы последовать за ним куда угодно, но, к несчастью, он был нищим и ничего не имел за душой, в то время как у Октавия Злого где-то в вагоне был спрятан целый ящик денег. Девора никогда не осмеливалась искать их, но знала это наверняка, потому что ее муж никогда не проигрывал бой и никогда не возвращал монеты.
Ритм любви становился все быстрее. Глядя на этого юношу и требовательно сжимая его мускулистые руки, Девора невольно задумывалась, что в душе он кажется явно старше своего фактического возраста. Пламенный, сильный, уверенный… настоящим мужчина, не мальчик.
На протяжении многих ночей после жаркой любви она рассказывала ему о своей жизни, не опуская деталей того, как жестоко муж избивал ее. Впрочем, отметины он видел и сам. Она рассказала Михаилу, как этот своевольный и несокрушимый боец забрал ее из дома, когда ей было только шестнадцать. Октавий положил на нее глаз, потому что в своей деревне она слыла самой красивой девушкой, а он был хулиганом, которому никто не мог противостоять. Таким образом, тридцатилетний Октавий Злой (по-настоящему его звали не так, но это имя подходило ему больше других) со своей эгоистичной и жестокой натурой, привыкший брать все, что захочет, увез Девору с собой, сочтя ее своей собственностью.