* * *
Я дочитала эту историю и перешла к следующим. Но замолчала, когда вошла Лоррейн. Она держала в руках поднос с двумя тарелками, и между ними лежал тест.
– Сделать это нужно при мне.
– Кто бы сомневался…
Симона вздохнула и села, прислонившись к изголовью кровати; затем взяла стакан воды и выпила одним духом. Я взяла с подноса второй стакан, с соком, и протянула ей. Она осушила и его. Потом попыталась поесть. Обед состоял лишь из супа и пары тостов и в конце концов остался почти нетронутым. Когда выпитое наконец напомнило о себе, Симона взяла с подноса тест, прошла в туалет и задернула шторку.
Лоррейн, как стервятница, стояла в дверном проеме, вся ссутулясь и не спуская глаз со шторки.
Симона наклонилась вперед, посмотрела на меня, потом перевела взгляд на стервятницу в дверях. Я кивнула, сделала глубокий вдох и стала читать «Оловянного солдатика».
Во весь голос.
Наша кухарка сверлила меня полным ненависти взглядом, зато Симона спокойно сделала свои дела. Она спустила воду, вышла из-за шторки и швырнула Лоррейн мокрую полоску.
– Поздравляю. Иди, докладывай. Только не мозоль глаза.
– Ты не хочешь…
– Нет. Убирайся, – она легла на кровать, устроившись у меня на коленях. – Продолжим?
Я положила книгу ей на спину, поверх Бархатницы ютты, и продолжила с того места, где остановилась. Симона проспала почти весь вечер, лишь иногда просыпаясь и склоняясь над унитазом. Чуть позже к нам присоединилась Данелли и заплела каштановые волосы Симоны в элегантный твист. Блисс принесла нам ужин и вплела в новую прическу несколько цветков из полимерной глины. Когда я поела – Симона только возила еду по тарелке, – Блисс забрала поднос и ушла на кухню.
Когда стали сгущаться сумерки, в дверях появился Садовник.
С платьем в руках.
Выполненный из легкого шелка кремовых оттенков, уложенного в несколько слоев, наряд полностью был призван подчеркнуть и оттенить расцветку ее крыльев и смуглую кожу. В повисшей тишине Симона подняла глаза, увидела платье и быстро отвернулась, чтобы он не видел ее слез.
– Дамы?
Данелли быстро заморгала и поцеловала Симону в краешек уха, потому что не смогла дотянуться до лица. Потом она вышла, и Симона медленно села на кровати, обняла меня и уткнулась лицом в плечо. Я сжала ее в своих объятиях и почувствовала, как она дрожит.
– Меня зовут Рейчел, – прошептала Симона. – Рейчел Янг. Ты запомнишь?
– Да.
Я поцеловала ее и отпустила с тяжелым сердцем. Потом забрала книгу и направилась к выходу. Садовник мягко поцеловал меня.
– Она не почувствует боли.
Она умрет.
* * *
Теперь мне следовало отправиться в свою комнату, или к Блисс, или к Данелли. Нам следовало сбиться в небольшие группки и притворяться теми, кем мы не являлись. И оплакивать утрату, которая в действительности еще не постигла нас. Следовало ждать, когда умрет Симона.