– У нее даже волос нет, – прошептала она.
Ни волос в промежности или под мышками, ни грудей, ни талии. Перед нами, несомненно, был ребенок.
Данелли придержала ее, чтобы я вымыла ей волосы. К этому времени Блисс принесла платье – немного великоватое, но это единственное, что подошло бы девочке по размеру и не имело открытых мест. Мы вытерли ее насухо, одели и уложили в мою кровать.
– Теперь, раз она уже здесь, думаете… – Даже Блисс не смогла закончить мысль.
Я помотала головой, осматривая руку девочки. Несколько ногтей были сломаны – она сопротивлялась.
– Они ее не тронут.
– Майя…
– Они ее не тронут.
Мученический вопль разнесся по Саду, и все мы разом вздрогнули.
Но голос был мужской, так что мы остались в комнате.
Остальные девушки испугались крика и стали собираться в моей комнате, так что мне не пришлось их прогонять. Мы понятия не имели, когда очнется девочка. Ей станет страшно, ей будет больно. Совсем ни к чему, чтобы на нее при этом пялились двадцать человек. Остались только Блисс и Данелли. Последняя держалась позади, так что ее лицо не сразу бросалось в глаза.
Только вот книжная полка на правой стене не полностью прикрывала Лионетту.
Блисс подтянула шторку перед туалетом, подняла нижний край и прижала книгами. Если знать заранее, что за шторкой что-то есть, можно было увидеть волосы Лионетты и часть ее спины. Но для этого следовало внимательно присмотреться.
Мы стали ждать.
Блисс сбегала на кухню, принесла несколько бутылок воды и по пути захватила у напуганной Лоррейн пару таблеток аспирина. Хотя его действия хватило бы ненадолго – аспирин хорошо помогал от головной боли после снотворного, – но все-таки это лучше, чем ничего.
В дверном проеме появился Садовник. Он посмотрел на стену, прикрытую шторкой, перевел взгляд на девочку и кивнул. Затем достал из кармана небольшой пульт, и через минуту по обе стороны от входа опустились стены.
– Как она?
– Без сознания, – ответила я коротко. – Ее изнасиловали. Она получила сильный удар по голове и множество других повреждений.
– При ней что-нибудь было? Вы узнали, как ее имя и откуда она?
– Нет.
Я передала ее руку Блисс и пересекла комнату. Садовник выглядел бледным и встревоженным.
– Никто ее не тронет.
– Майя…
– Никто ее не тронет. Ни крыльев, ни секса, ничего. Это ребенок.
К моему удивлению, он кивнул.
– Она будет на твоем попечении.
Данелли кашлянула.
– Она еще не приходила в себя. Может, увезти ее? Доставить в больницу или еще куда-нибудь? Она ничего не знает.
– Нет гарантий, что она не запомнила Эвери, – с трудом ответил Садовник. – Ей придется остаться.