— Я помогу. — любезно говорит он, спрыгивая.
— Не стоит. — отвечаю я, но не сопротивляюсь его дружеской помощи. Отобрав у меня пропитанное водой и кровью полотенце, Люк берет пару чистых и прикладывает их к моему носу.
— Ты недооцениваешь себя. — улыбается он, осторожно касаясь моего затылка. — Всегда. Во всем. Это опасно. Ты способна на больше.
— Ты уверен?
— Да. — уверенно отвечает Люк. — И еще… Иногда ты совсем беспомощная. Меня это беспокоит.
— Неужели? — серьезным тоном спрашиваю я. — Ты говорил, что…
— Я помню. — прерывает меня он, меняя полотенца; они намного чище предыдущих. Похоже, что кровотечение останавливается. — Но… я волнуюсь за тебя.
Вспомнив детали вчерашнего разговора, в ходе которого Люк меня бросил, я говорю:
— Правда? Я в этом сомневаюсь.
— Ты не знаешь всего, и не можешь меня осуждать. Но то, что я говорю сейчас — это правда.
— Извини, но… я попробую в нее поверить. Ты изменился. Мне сложно… Ты действительно изменился, Люк. — обращаюсь я к парню, рассматривая его обесцвеченные волосы и изучая затейливые татуировки на руках.
— Тебя пугает мой внешний вид, Маверик? — с незначительным разочарованием в голосе спрашивает Люк. — Я понимаю, таким я тебе не нравлюсь…
— Нет. — Я решительно возражаю на его однобокое предположение. — Просто… когда ты спрашивал… Помнишь? Я не нашла, что ответь не потому, что ты мне не понравился, а потому, что я не ожидала увидеть тебя таким. Ты сбил меня с толку…
— Но ты свыклась? — Люк обнадежено смотрит на меня.
— Да, — уверенно отвечаю я.
— Вот и славно. — улыбается он.
Вытерев последние следы крови, Люк изучающе впивается в меня взглядом. Мое учащенно застучавшее сердце, как всегда, сжимается, а в груди жарит. Возможно, в этот неловкий момент, мы думаем о разном, но я, положив руку на его плечо, тянусь, чтобы прикоснуться к его сладким губам своими.
В последний момент остепеняюсь: а вдруг Люк этого не хочет? Он ведь не поцеловал меня минут десять тому, когда предстала идеальная возможность и плевать на неуместную салфетку, прижатую к моим ноздрям. Лучше подожду, когда он осмелится сделать это первым.
— Хочешь меня о чем-то спросить? О чем угодно… — вполголоса спрашиваю я, словно боюсь разрушить наши по-прежнему сомнительные и хрупкие отношения.
Люк нахмуривается.
— Ты думала, что я умер?
— Нет. — Я самоотверженно мотаю головой, стараясь быть убедительной, а в этот самый момент вспоминаю разговор с Хемствордом, на площади: тогда, всего на миг, я подумала, что Люк давно умер. Один раз — это, ведь, всего ничего. Это не считается, или все-таки считается?