Внезапно я чувствую, что кончики моих пальцев гладят теплую кожу, и понимаю, что в какой-то момент я забылась, моя рука взбунтовалась против разума и скользнула за ворот футболки Эштона. Сегодня, видно, такой день, что меня тянет на подвиги: понимаю, что если не знать ответа, то вопрос мой может показаться вполне невинным, и я решаюсь спросить, стараясь сохранять непринужденный, легкий тон:
– А как твои родители?
– А что именно тебя интересует? – переспрашивает он после паузы. Пытается говорить безразличным тоном, но, судя по тому, как сжались его руки и напряглась шея, понимаю: попала в болевую точку.
– Не знаю… – Поворачиваюсь и смотрю на дорогу. – Расскажи мне о них.
– Да особо нечего рассказывать. – Тон из безразличного превратился в недовольный. – А что? Риган что-то слышала?
Стараясь смотреть на дорогу, делаю глубокий вдох и решаю не лгать.
– У тебя… нет мамы?
Слышу, как Эштон переводит дыхание.
– Верно. Ее больше нет. – Он говорит об этом будничным тоном, но так, что больше вопросов не возникает.
Не знаю почему, но я решаю испытать судьбу.
– А что отец?
– Отец есть… к сожалению. – В голосе звучит неприкрытая неприязнь. – Ирландка, давай не будем об этом.
– Хорошо, Эштон.
* * *
По дороге к дому я еще раз пять спрашиваю, не устал ли он, и он раз пять просит меня закрыть рот и не спрашивать одно и то же.
Больше мы ни о чем не говорим.
Он идет мимо Риган – она успела принять душ и облачиться в огромный для нее спортивный костюм Гранта – и мимо любопытного Гранта, поднимается наверх, минует общую ванную и несет меня прямо в ванную в своей комнате. Осторожно сажает меня на столик.
А потом я слышу сдержанный стон и понимаю, что ему надо было давным-давно опустить меня и отдохнуть.
– Извини, – бормочу я, и меня охватывает чувство вины.
В дверях появляются Риган и Грант – как раз в тот момент, когда Эштон потягивается, разминает руки, закинув их за голову, и чуть постанывает.
– Вот это мускулатура! Нет, вы только полюбуйтесь! – дурашливо восторгается Грант и тянется пощупать бицепсы.
– Отвали, Кливер, – резко говорит Эштон, отбрасывая его руку. Хватает с вешалки полотенце и начинает вытирать мне лицо и волосы.
– Ничего себе! Я хотел за вами поехать, но Риган сказала, мол, вам двоим нужно… – Риган пихает его локтем в бок, и он умолкает на полуслове.
– На. Твой чай. – Риган протягивает мне чашку, от которой идет пар.
Выпив глоток, понимаю, что это не просто чай.
– Спаиваешь раненую подругу, – констатирую я, а алкоголь приятно горячит горло. – Ну и кто так поступает?
– Тебе повезло больше, чем хромой лошади, – отвечает Риган, расшнуровывает мне кроссовку и снимает носок с больной ноги. Морщусь от боли, и Риган спрашивает: – Так плохо? Может, отвезти тебя в больницу?