послужат».
Среди деревьев буйство пурги действительно резко пошло на спад, и идти по
освещаемой призрачным светом электрических фонарей снежной целине, под которой
едва угадывались контуры дорожки к псовому павильону, стало значительно легче.
Павильон этот по его указанию выстроили прямо над тепловыми трубами от главной
котельной, возведенной в дальнем углу парка и запущенной впервые в октябре прошлого
года. «Песий домик» с внутренними помещениями был утеплен, однако собаки сами
могли выходить в открытый внутренний вольер. Судя по всему, разыгравшаяся не на
шутку непогода их не особо донимала, и они как обычно сидели там, в ожидании хозяина.
Николай, любивший их выгуливать, уже метрах в ста от павильона знал, что его ждут.
До Дика с Каськой у него была только одна любимая собака. Небольшой, поджарый
пес средней лохматости по имени Иман, ирландской породы. Когда, не прожив и
половины обычной собачьей жизни, сеттер внезапно умер от остановки сердца больше
трех лет назад, Николай больше ни к кому из «придворных» псов не привязывался. А вот
разных заблудших дворняг отстреливал в парке не редко.
С одной стороны, понятно, - охотничий азарт, с другой – суровая профилактическая
мера, ибо бешенство или псовая чума были в те времена довольно серьезной опасностью.
Укушенному бешеным животным человеку грозила тяжелая, мучительная болезнь с почти
неотвратимым летальным исходом, и даже вакцина Пастера не была панацеей.
А беспокоиться Государю было за кого и как главу многочисленного семейства, его
вполне можно было понять. Тем более, что и дворцовой охране, и полиции, стрелять на
территории дворцового комплекса разрешалось только в самых исключительных случаях.
Пуля, как говорится, дура. Потому, что порой не известно в кого она соизволит попасть.
5
Но, кроме того, Николай вообще не любил любых появления чужих на своей личной
территории.
«Жаль, что нельзя вот так просто разрешать проблемы с некоторыми из двуногих.
Прости мне, Господи, греховные мысли!.. Нет, не нельзя, конечно, - самодержец пока. Не
подобает, так будет вернее. Как человеку чести и долга, верующему, воспитанному и
высокородному. Но признайся, «пока самодержец», велик соблазн столь просто решать
самые сложные проблемы? Как Рюриковичи, Петр Алексеевич или властьпредержащие в
том чудовищном будущем, о котором тебе поведал Михаил? И которого ты поклялся не
допустить. Как же много ты от НИХ уже понабрался, за этот год. Оторопь берет…
Прости, милый Иман. Прости, друг мой, я долго хранил верность твоей памяти. Но
эта мохнатая парочка! И как же они быстро залезли в сердце всеми своими восемью