Путь в никуда (Гайсинский) - страница 80

«Да я лучше пойду туалеты привокзальные убирать, чем тебя одну отпущу, ты понятия не имеешь, что за аспиды эти турки, они же ни одной юбки не пропустят, они же только своих баб уважают и то если она с сопровождающим гуляет, а на нас они как на продажных шлюх глядят, нельзя, нельзя тебе одной ехать». Зинка кричала, топала ногами, а потом и вовсе разрыдалась. Но делать было нечего, Татьяна жалела мать, но приняла, как ей казалось, правильное решение. Она поедет и выполнит просьбу Хабиба. Переубеждать ее Зинка не решилась, она знала: если Татьяна что-то задумала, она от своего не отступится. «Ладно, пусть будет по-твоему, только дам я тебе адресок и телефон одного человека, он не турок, из наших, зовут его Борис Михалыч и у него там какая-то фирма своя, он человек хороший, однажды мне здорово помог, думаю, и тебе поможет, только попусту его не тревожь, лишь в крайнем случае, он хоть и старик, а связи у него имеются».

На том и порешили, и Татьяна начала готовиться к отъезду.

Провал операции Камаль переживал очень сильно, мало того, что взрыв не состоялся, и сам еле ноги унес, погибли товарищи: им просто свернули шеи. Плохо было и то, что он засветился и, хотя агент, с которым он общался, убит, нет никакой гарантии, что его фотография не попала в руки разведок некоторых стран, теперь все эти американцы, израильтяне, британцы и даже русские объединились и передают информацию друг другу, так что откуда ждать акции возмездия, совершенно непонятно. Только вмешательство Садыка позволило спустить все на тормозах, но ведь и Садык не всевластен, и такое не должно повториться. Надо доказать, что ты преданный воин Аллаха, ибо если ты проиграл, то ты проиграл, если нет, сам Аллах станет твоим оружием, он, всесильный, даровал тебе жизнь, значит, ты обязан выполнить его волю. Сегодня к нему пришел сам дядя Садык, Камаль, как и полагается с почтением встретил его, усадил на почетное место и угостил, только вот одно обстоятельство смущает Камаля, почему Садык никогда, читая свои наставления, не смотрит ему прямо в глаза, ведь Камаль уважает дядю и предан ему, он знает, как любил он его отца, сколько сделал для него, да и вообще, он святой человек, ибо сказано пророком: «Земной мир проклят и проклято все, что есть на земле, кроме поминания Аллаха и всего, что он любит, и кроме богословов и тех, кто изучает богословие» (Хадис см. «Сахих аль Джами ас-Сагир»), а Садык богослов, знает Коран и даже сам пишет комментарии к нему, учит непросвещенных, таких как Камаль.

Никому не сознавался Садык, даже самому себе отказывался верить, что он великий грешник, грех его заключался в том, что, наставляя правоверных, он хитрил и лгал им. Мухаммад ибн аль-Хусейн сказал: «Благонравным мусульманам не подобает уклоняться от предписаний Аллаха посредством хитростей, которые приводят к попиранию истины» (кн. Ибн Хаджара аль-Аскалани). Сказал посланник Аллаха: «Будьте правдивыми, потому что правдивость приводит к благочестию, а благочестие приводит в рай. Остерегайтесь лжи, потому что ложь приводит к беспутству, а беспутство приводит в ад. Если человек непрестанно лжет и придерживается лжи, то у Аллаха будет записано, что он является лжецом» (Хадис аль-Бухари). И вот сидит передо мною Камаль, сын моего друга, и я вру ему о пользе убийства неверных, бросаю взгляд в его безумные, злые глаза и не вижу в них ничего человеческого, никакого тепла, только зло и жажду убийства, и мне становится страшно, потому что когда-нибудь он перережет и мне глотку. Вот он сидит и переживает, что не сумел убить еще десятка три туристов, а я даже рад, что акция сорвалась, ибо, выполни он задуманное, еще один страшный грех записал бы Аллах в свою книгу, ростовщичество, потому что платят нам за убийства. Прости нас, всемогущий, погрязли мы в грехе и нет нам прощения. Страшно лгать Садыку, но и правду сказать он не может, слишком много лжи в его проповедях и книгах, слишком большие деньги уплачены за это, а ведь дни его сочтены, скоро предстанет он перед великим судом, какой ответ ему держать: «Мол, во славу тебя великого, нарушал я каноны ислама и проповедовал ложь и насилие, так ведь он не просил об этом, сам в состоянии определить, кого казнить, кого миловать, а меня еще и за грех гордыни осудит». Вот пишу я в своих книгах «убей неверного», ссылаясь на айат 4 из суры 47, а ведь это указание на то, как сражаться с кафирами в честном бою: «А когда вы встретитесь с неверными на поле сражения, обезглавьте их ударом по шее», но ведь не на поле сражения режут глотки, не воинов убивают, а вполне мирных граждан, женщин и детей, т. е. совершают страшный грех. Прав был Джура, когда сомневался и предупреждал меня, я не верил, думал, не настоящий мусульманин, мол, сильна в его душе другая вера, а вера-то у всех одна: солгал значит грешен, убил значит грешен, украл значит грешен, и не важно, кто ты, мусульманин, иудей или христианин, ответ перед ним будешь нести согласно канонам своей религии, а каноны эти у всех одни и те же.