Харри надел ботинки и пуховик и пробрался по снегу к почтовому ящику.
В «Афтенпостен» пишут, что будущее лучше, чем новостная картина заставляет нас думать, и хотя средства массовой информации предоставляют нам все больше подробностей об убийствах, войнах и ужасах, недавно обнародованное исследование показывает, что количество людей, убитых другими людьми, находится на историческом минимуме и постоянно снижается. Да, возможно, однажды убийства перестанут существовать. Микаэль Бельман, который, по сведениям «Афтенпостен», на следующей неделе будет назначен на должность министра юстиции и приступит к исполнению своих обязанностей, в комментарии сказал, что нет ничего страшного в том, чтобы ставить себе высокие цели, а его личная цель – не безупречное общество, а лучшее общество. Харри невольно улыбнулся. Исабелла Скёйен была прекрасным суфлером. Харри вернулся к предположениям о том, что однажды убийства перестанут существовать. Почему это смелое утверждение вызвало у него беспокойство, которое, надо признать, вопреки удовлетворенности, он испытывал весь последний месяц, а может быть, и дольше? Убийство. Он сделал целью своей жизни борьбу с убийцами. Но если ему все удастся, если все они исчезнут, не исчезнет ли и он, Харри? Не похоронил ли он частичку себя вместе с Валентином? Не поэтому ли несколько дней назад Харри обнаружил себя стоящим у надгробного камня Валентина Йертсена? Или же дело в другом? В том, что Стеффенс говорил о невозможности справиться с сомнениями. Грызло ли его отсутствие ответов? Черт, Ракель была здорова, Валентин исчез, пора расслабиться.
Заскрипел снег.
– Хорошо провел зимние каникулы, Харри?
– Хорошо пережил, фру Сивертсен. А вы не слишком часто ходили на лыжах, как я вижу?
– Лыжи лыжами, – сказала она, изогнув бедро. Лыжный костюм прилегал так плотно, что казался нарисованным. В одной руке она держала практически невесомые беговые лыжи так, будто они были палочками для еды. – Не хочешь по-быстрому пробежаться, Харри? Все остальные спят, мы могли бы рвануть к Триванну. – Она улыбнулась, отблеск уличного фонаря сверкнул на ее губах, покрытых кремом от мороза. – Очень хорошая… лыжня.
– У меня лыж нет, – улыбнулся Харри ей в ответ.
Она рассмеялась:
– Ты шутишь. Ты норвежец, и у тебя нет лыж?
– Государственная измена, я понимаю. – Харри бросил взгляд на газету и увидел дату, 4 марта.
– У вас и елки рождественской не было, насколько я помню.
– Вот видишь? О нас надо сообщить в полицию.
– Знаешь что, Харри? Иногда я тебе завидую.
Харри посмотрел на нее.