Стеффенс смотрел на закрытую дверь, которая вот-вот откроется. Ему было интересно, поймут ли когда-нибудь, что мораль, которая, как многие себе воображают, послана Богом и вечна, настолько же податлива и неестественна, как наши идеалы красоты, представления о врагах и модные тенденции. Едва ли. Поэтому не стоило удивляться и тому, что человечество не поймет и не примет радикальных исследовательских проектов, идущих вразрез с их привычным мышлением. И они не поймут, что это настолько же логично и необходимо, насколько жестоко.
Дверь открылась.
– Добрый день, Олег. Садись, пожалуйста.
– Спасибо. – Юноша уселся. – Перед тем как вы возьмете у меня этот анализ крови, могу я попросить об ответной услуге?
– Ответной? – Стеффенс натягивал пару белых латексных перчаток. – Ты знаешь, что мои исследования могут сослужить добрую службу тебе, твоей матери и всему твоему будущему роду?
– И я знаю, что для вас исследования имеют большее значение, чем некоторое продление жизни имеет для меня.
Стеффенс натянуто улыбнулся:
– Мудрые слова для такого юного человека.
– Я спрашиваю от имени моего отца. Не могли бы вы выделить два часа, чтобы прийти на защиту диссертации его друга и дать экспертное заключение. Харри был бы вам крайне признателен.
– На защиту? Конечно, это большая честь.
– Проблема в том… – произнес Олег и кашлянул, – что она начинается сейчас, скоро, и мы должны поехать туда после того, как вы возьмете у меня кровь.
– Сейчас? – Стеффенс взглянул на открытый ежедневник, лежащий перед ним. – Боюсь, сегодня у меня назначена встреча, которую…
– Он действительно будет вам очень признателен, – сказал Олег.
Стеффенс посмотрел на юношу, задумчиво почесывая подбородок:
– Ты хочешь сказать… твоя кровь в обмен на мое время?
– Как-то так, – произнес Олег.
Стеффенс откинулся назад на офисном кресле и сложил руки перед лицом.
– Скажи мне одну вещь, Олег. Как так случилось, что у тебя установились столь близкие отношения с Харри Холе? Он ведь даже не твой биологический отец.
– Кто знает.
– Ответь на этот вопрос и дай мне свою кровь, и я поеду с тобой на защиту.
Олег задумался.
– Я хотел сказать, это потому, что он честный. И несмотря на то что он не лучший отец в мире и все такое, я могу верить тому, что он говорит. Но думаю, это не самое главное.
– А что же самое?
– Что мы ненавидим одни и те же группы.
– Что-о?
– Я говорю о музыке. Нам нравятся разные группы, но не любим мы одни и те же.
Олег снял пуховик и закатал рукав рубашки.
– Готовы?