Могилы тех ребят;
В полях девчонки вечно
Средь роз увядших спят».
− Невероятно грустно. И все же, стихотворение прекрасно.
− Что ж, если вы так считаете, скажите об этом Марлоу. Может, он купит
следующий сборник этого парня. Этот, как я понимаю, Хаусман опубликовал за
свой счет после того, как несколько издателей ему отказали.
− В самом деле? Как думаете, почему стихи не приняли?
− Кто знает? – Он закрыл книгу и повернулся, чтобы поставить ее обратно на
полку. – Нет смысла гадать о причинах. Они не имеют значения.
− Не имеют значения? – Дейзи не верила своим ушам. – Вы же сами автор, как
можно такое говорить? Если бы вам отказали, неужели вы бы не хотели знать
почему?
− Не особо.
− Но ведь полезно знать причину отказа?
Эвермор вновь повернулся к ней.
− Для чего?
− Разумеется, чтобы в следующий раз не оплошать. Чтобы чему-то научиться.
− А, мы опять вернулись к старому.
Его тон, снисходительный и немного насмешливый, огорчил ее.
− Мне нравится верить, что любой из нас способен стать лучше, − пояснила
Дейзи, многозначительно глядя на него.
− А если он не хочет становиться лучше? Если он вполне доволен собой таким,
как есть.
Дейзи, не впечатлившись, фыркнула.
− Человек не должен никогда довольствоваться тем, что есть. Каждому следует
стремиться к совершенству.
Взгляд Эвермора скользил по ее лицу с открытостью, которую она сочла
обескураживающей.
− Господи, − едва заметно улыбнувшись, пробормотал он, − как же вы молоды.
− Молода? Мне двадцать восемь!
− О, конечно, в таком случае вы отстали от меня всего лишь на какое-то
десятилетие. И уже впали в маразм. Признаю ошибку. – Его улыбка стала шире,
образовав смеющиеся морщинки в уголках глаз. – Это все веснушки, они ввели
меня в заблуждение.
Дейзи раздраженно вздохнула.
− Не дразните меня веснушками! Ненавижу их. Как бы я хотела, чтобы
существовало косметическое средство, способное их вывести. Или по крайней
мере скрыть.
− Что? – Он потрясенно уставился на нее. – И зачем, во имя всего святого, вам
понадобилось их скрывать? Все равно, что желать спрятать прелестный нос или
красивые ноги!
Она нахмурилась, озадаченная тем, что граф смотрел на нее, как на
сумасшедшую, в то время когда сам, по всей видимости, выжил из ума.
− Но ведь никому не нравятся веснушки. Они некрасивые.
− Чушь. Очевидно, что вы и понятия не имеете о женской красоте. Предположу,
что вы вдобавок еще мечтаете о голубых, как у ребенка, глазах, − насмешливо
добавил он, − золотистых волосах и губах, подобных бутону розы.
С легкой завистью Дейзи вспомнила сестру.
− Да, − призналась она. – Не без этого.