забыть обо всем и обо всех и полностью погрузиться в работу – каким это было
благословением. До кокаина подобные моменты случались нечасто, но
Себастьян до сих пор вспоминал, каково это: возбуждение от льющихся
потоком слов, радость от выразительно построенного, совершенного
предложения, удовлетворение от правильно выписанной ключевой сцены, облегчение, с которым пишешь самое любимое слово «Конец».
Но Себастьян помнил и темные стороны и потому завидовал Дейзи. Она так
свежа и наивна, так целеустремленна и настойчива. И он когда-то был таким,
много лет назад, в самом начале. Сейчас слова льются из нее с естественной
легкостью, свободной от неизбежных сомнений, разочарований и язвительной
критики. Это придет к ней, с каждым годом, с каждой книгой писать будет все
труднее. Из льющегося потока слова превратятся в ручейки, а затем в
драгоценные капли. В душе поселится отчаяние, потом паника. И тогда она
попробует кокаин, абсент, а может, джин, но несмотря на все попытки в конце
концов станет похожей на него. Все писатели в итоге к этому приходят.
Словно чтобы рассеять эти мрачные размышления, из-за облаков выглянуло
солнце. Пролившись сквозь окно, солнечный свет наполнил комнату, четче
обрисовав контуры тела девушки, чем сразу же поднял Себастьяну настроение.
Он заметил, что на ней корсет, потому как разглядел крошечные рукава-
фонарики того, что явственно было лифом-чехлом, вырисовывающимся под
блузой с буфами. На деле совесть не позволила бы графу затащить ее в постель,
но представлять он мог все, что угодно. Слой за слоем, он бы избавил ее от
одежды, начав с этой строгой накрахмаленной блузы.
Дейзи шевельнулась, но тем не нарушила страстных грез Себастьяна, потому
как закрыла глаза и со стоном запрокинула голову, открыв взгляду нежную
шейку, что только пуще распалило пожар в его теле. Она свела лопатки вместе,
при этом груди подались вперед, отчего его возбуждение разгорелось в знойную
всепоглощающую страсть. В его мыслях она вдруг предстала пред ним
обнаженной и он обхватил ее груди ладонями.
− Вы снова это делаете.
Внезапное возвращение к действительности оказалось болезненным. Поерзав в
кресле, Эвермор заставил себя встретиться с Дейзи взглядом.
− Прошу прощения?
− Пялитесь на меня.
Он посмотрел на восьмую главу, затем вновь на мисс Меррик, и решил, что с
него хватит. Ему необходимо отвлечься.
− Простите. Я размышлял, как вам удается так писать.
Неодобрение в ее глазах сменилось замешательством.
− Что плохого в том, как я пишу?
− Я не сказал, что в этом есть что-то плохое. Просто вы пишете без всяких