– Кроме меня, – натужно усмехнувшись, сказала его жена.
– Так тебе вообще нельзя.
– Я про работу.
– Так что? тебе налить?
– Нет, конечно. Муж сказал, – начала она, обращаясь к Фёдору, чтобы быстро переменить глупый разговор и протягивая ему между делом какой-то салат прямо в нос, – что ты так больше и не женился.
– Да нет, даже в мыслях не было, – поворот оказался крутоват, резковат и вообще-то не очень для него приятен, он предполагал, что до этого дойдёт где-нибудь к середине вечера, а ей просто не терпелось задать данный вопрос.
– Понятно. А мы вот с Лёшей всё-таки решили; сначала пожили, конечно, вроде получилось.
– Ещё бы не получилось, – буркнул тот с полным ртом совершенно без эмоций.
– А ты живёшь с кем-нибудь?
– Ну, до недавнего времени жил, а сейчас опять один, – прямо допрос получался. – Я очень удивился, когда Алексей мне сказал, что ты опять беременна, – конечно, он совсем не хотел её уколоть, просто так получилось, само изо рта вылетело.
– Почему нет? – несколько раздражённо бросила она. – Мы с мужем подумали, что ещё не настолько стары, хоть одного да воспитаем, люди и в более старшем возрасте рожают, и ничего. В конце концов надо же что-то после себя оставить, да и на старости лет будет, кому стакан воды подать. – Фёдор даже подсчитал, сколько раз та произнесла однокоренных слов к слову «старость».
– Стакан воды… Как-то ты утилитарно воспринимаешь это дело, я бы даже сказал эгоистически, – подхватил он, жуя полным ртом. – А что если и ребёнок твой так же к тебе отнесётся, мол, если ты для себя всё сделала, родила меня и воспитала, то и я для себя тогда всё делать буду, и не станет «стакана воды» подавать? Я ничего плохого сказать не хочу, но боязнь старости или подведение итогов жизни – это ещё не повод детей рожать. Слишком ты большую ответственность на своего ребёнка взваливаешь, именно за себя, за собственную жизнь ответственность, а кто захочет сознательно и добровольно её нести пусть даже из благодарности? – мало кто. Мне кажется, детей надо рожать ради них самих, а не для посторонней цели, ради будущности вообще, может, ради продолжения своего дела, а не ради самостоятельного дела в виде деторождения. – Жена была несколько озадачена. Тут имелся один важный нюанс: никто, конечно, не забыл о её выкидыше, но она прекрасно помнила, что того ребёнка Фёдор не особенно хотел, т.е., без сомнения, был рад, но дежурно рад, не по-настоящему, как радуются бесполезным подаркам на день рожденья, и теперь размышляла, откуда такая реакция. То ли он на самом деле сильно изменился, то ли уже тогда действительно был очень расстроен, а она этого просто не угадала, то ли что-то совсем постороннее, но ответить себе нечто определённое ей так и не удалось, вследствие чего наморщила лоб, на котором чётко проступили две морщины. – И потом, воспитание воспитанием, но какой родится, такой родится, все же тут образованные люди, понимают, главное – гены, а удачно их сочетать не всегда, знаешь ли, получается. А здесь уже ответственность родителей, прямая и беспрекословная, причём от их воли не зависящая, если что-то не то выйдет, то и поделать ничего будет нельзя, и вместо будущего обретёшь беспросветное настоящее, а тогда о «стакане воды» и заикнуться не посмеешь. Вот не задумываются об этом совсем, и ты посмотри, какие уроды плодятся, сами не живут, поскольку жизнь с задавленным скотским самолюбием – не жизнь, а форменная мука, и другим не дают, ведь всё за чужой счёт самоутвердиться норовят.