– А как же тогда чувства? той же справедливости, например?
– А с чего ты взяла, что я и их в том числе в виду не имею? Видимо, слишком узко воспринимаешь мою мысль, я говорю о натуре вообще. Разумеется, приоритет за пониманием, из него всё произрастает, и самое, что неожиданно, чувства в том числе, только подспудно, бессознательно, будто наоборот и именно по поводу тех вещей, чья значимость и содержание суждения о коих вполне очевидны, почему и получается, что пропускать через сознание данные категории совершенно, стало быть, не стоит. Хотя это, конечно, палка о двух концах, заблуждения ещё никто не отменял и прежде всего те, которые своей основой имеют лишь эмоции, пусть и абсолютно искренние, что, однако, наилучшим образом подтверждает мою мысль. Если уж рискнуть и обобщить, то это, пожалуй, и есть главный механизм заблуждения, когда чувственно воспринимаемое оценивается лишь бессознательно. – Давно она не участвовала в серьёзных разговорах, а Фёдор, кажется, вообще никогда не общался с ней на отвлечённые темы, поэтому сейчас со всей внимательностью и горячей жадностью слушала каждое слово. – Я думаю, ты со мной согласишься, что все ошибки в жизни совершаются либо под давлением внешних обстоятельств, не обязательно даже неблагоприятных, можно просто не понимать их значения, либо под воздействием сиюминутных чувств. Что-что, а сознательно глупостей никто делать не станет, по крайней мере, понимая, что это глупость, разве только из оригинальности и то безобидную.
– Это да, – поддакнул Алексей, все трое усмехнулись и сразу почувствовали себя в кругу доверенных друзей.
– Я несколько книжек прочла по уходу и воспитанию детей, что-то близкое к твоим словам в некоторых из них есть, особенно, что ребёнок – это отдельная суверенная личность и обращаться с ним надо соответствующе. Честно говоря, не услышав теперь твоего мнения, я так бы мимо ушей это и пропустила.
– Спасибо, конечно, – Фёдор дурацки улыбнулся весьма сомнительному комплименту, его совсем не поняли. – Я ведь не только о детях, я ведь вообще.
– Милая, передай хлебницу, пожалуйста.
Но хлебницу протянул Фёдор, потому что в этот момент на кухне звякнул таймер духовки, и жена быстро встала и вышла из зала. Вернулась она уже с широким блюдом, на котором ещё шипела маслом курица, запечённая со специями почти так же, как готовила его мать, только не столь сочная, более суховатая и с приправами хозяйка сильно перемудрила. Он тотчас это отметил, но, разумеется, и не подумал сообщить вслух свои наблюдения из вежливости. Жена сама разрезала птицу и определила каждому подходящий кусок, благо, что вкусы присутствующих здесь обоих мужчин знала досконально; когда она, наконец, села и отщипнула от своего, то немного расстроилась, заметив про себя: «Эх, переперчила». Мужчины принялись энергично жевать.