Жена г-на Саврасова, а она, как ни странно, имелась (странно потому, что с такой смесью самолюбия и бескорыстия ужиться весьма сложно), оказалась симпатичной сорокалетней женщиной, весьма милой, не очень высокой, полноватой, с примечательными карими глазами, спокойными и глуповатыми, правда, самую-самую малость, и довольно добрыми. Фёдор не запомнил ни цвета её волос, ни во что та была одета, не удосужился разглядеть черты её лица, и не потому, что она выглядела забито, совсем нет, даже наоборот, однако после многих лет жизни с таким человеком жена Михаила Ивановича стала непримечательной, словно потеряла свою индивидуальность, и, например, угадать по внешности происходящее у неё в душе в данный момент, нравится ли ей какая-либо вещь или нет, не представлялось возможности. В том, что она сумела устроиться в жизни так, как устроилась, видимо, присутствовало некоторое везение, поскольку в чрезвычайных обстоятельствах ей пришлось бы туго и не по недостатку ума, а по нездоровой страсти, страсти отрицания, что ли, отрицания очевидного, на чём, судя по всему, они с мужем и сошлись.
В целом было слишком заметно, что оба супруга мало с кем общаются кроме друг друга, чему, правда, не особо огорчаются, и сегодняшняя вечерняя посиделка в кафе представлялась им «выходом в свет», а жена с Фёдором начала флиртовать, рассыпаясь, если можно так выразиться, в сдержанных благодарностях сперва за пододвинутый стул, потом за поданную салфетку и т.п., но лишь до тех пор, пока не зашла речь о деньгах, которые они за часы, прошедшие со времени разговора по телефону успели распределить все до копейки. После долгих, скучных и абсолютно ненужных и неинтересных расспросов более из приличия, чем от чего бы то ни было ещё, о здоровье, работе, общих знакомых (которых, собственно, не существовало) и проч., они перешли-таки к обсуждению своего дела. На первый взгляд Фёдору показалось, что с него слишком мало просят за три недели найма, почему он сразу, безо всяких колебаний и согласился, попросили бы больше – дал бы больше, однако хозяева этому в той же мере обрадовались, в коей и удивились. Хоть сумма и была сказана ещё по телефону, муж, глядя в сторону, повторил её, несколько опасаясь, что его собеседник не всё расслышал, после чего к большому для себя удовольствию увидел небольшую плотную пачку денег, которую Фёдор тут же достал из заднего кармана джинсов и передал тому прямо в руки. Михаил Иванович пересчитывать не стал, застеснялся, интеллигенция всё-таки, а, впрочем, положив купюры во внутренний карман пиджака, несколько задержал в нём руку, чтобы хоть на ощупь убедиться в достаточном количестве бумаги. Ключи от ворот и дома достала из своей сумочки жена, положила на стол, и Фёдор тут же присовокупил их к связки своих, на чём в принципе все дела закончились, однако расходиться никто не решался, на мгновение повисла пауза, все трое тихо между собой переглянулись.