– Где ж там пить? Там и сесть-то негде, да и гоняют.
– Ну, положим, не совсем на станции, рядом где-нибудь, да мало ли ещё. В это время погода всегда хорошая стоит, можно сутками в дом не заходить. Только я не об том. Вы посмотрите, тут как не крути, а довольно сложно попасть-то, невзначай т.е., либо только пьяным, либо по какой другой причине, понимаете? А то и по желанию собственному.
– Ты его знал?
– Кого?
– Уж, не Валерьича твоего, понятно.
– Лично нет, но что такой-то и такой-то неподалёку тут к кое-кому ездит, слыхивал, мне Афанасий Прокофьич о нём рассказывал. Он просил парнишку из города привезть что-то, кажется, лопату, отношения у них определённые завязались, деловой человек Афанасий Прокофьич. Ему ж племянник этой весной, когда огород перекапывал, две лопаты сломал, мужик сильнющий, да и землица там хороша.
– Раз не знал, зачем на пацана наговариваешь, сплетничаешь как баба. А с этим Афанасием Прокофьичем ты меня познакомь, пожалуйста, это ж у него можно достать саженцев зимних груш, да?
– Да-да, конечно, Иван Владимирыч, только их бы под зиму как раз таки и сажать, не сейчас.
– Вот это уж я как-нибудь сам соображу.
– А его я, кажись, здесь уже видел. Сейчас, подождите, тут постойте, я поищу пойду, потом к нему, может, сразу и сходим, он мне шланг садовый одолжить обещался… – и 60-65-летний «Сёма» стал торопливо и со всей готовностью вертеть во все стороны своей головой на тонкой морщинистой шее, пробираясь сквозь толпу и поминутно вставая на цыпочки.
– Её-то как жаль, бедненькую, как жаль… – сетовал кружок женщин средних лет, из которых ни одна рядом с другой ровно ничем не выделялась: больше или меньше только в пределах нескольких сантиметров. Все в косынках, все в скромной рабочей одежде, одна лишь в совсем дурацком трико, остальные всё-таки в юбках. Лица же варьировались от умеренно-привлекательных до умеренно-отталкивающих, а об отсутствии фигур и упоминать не стоит. Фёдор машинально стал к ним примеряться и, поймав себя на данной мысли, усмехнулся не без общего сожаления, что ежели довелось ему прожить всю жизнь где-нибудь неподалёку, то выбора в этом смысле не было бы никакого.
– Слушайте, а это правда, что он ей это самое… предложение сделала?
– Я сама не слышала, но Катя… Где ты, Катя? Ага, вот, расскажи сама.
– Что рассказывать? Я тоже с чужих слов. У меня подруга городская есть, её дочь с ними в одном классе училась. Так вот она говорила, довелось нам в прошлом году пообщаться, – мы зимой с мужем у них останавливались, проездом, всех знакомых перебрали, – что они в школьные годы (правда, не с первого класса) терпеть друг друга не могли, временами даже до жестокостей, и не детских, безобидных, доходило, причём с её стороны, а прямо перед выпуском любовь вдруг у них вспыхнула. Догадались дурачки, – женщины довольно переглянулись, на мгновение забыв обо всём. – Только потом он в вуз поступил, а она к нам сюда вернулась, потому что сама отсюда, родители у неё тут живут, а там у тётки, значит, несколько лет жила, чтобы школу хорошую окончить. Её, видимо, тоже в институт готовили, только та срезалась при поступлении, вот и вернулась, на ферму нашу пошла работать, кем – уже не знаю.