Среди лёгкой кутерьмы в уме можно выудить и кое-что определённое: со всей уверенность и прямотой могу заключить, не много не мало, что я обычный, нормальный человек со слегка, быть может, ненормальной жизнью. Вывод довольно простой, даже тривиальный (а сейчас я не боюсь тривиальности), по сути, чтобы его получить, ходить далеко не надо, следует всего лишь взглянуть на свою жизнь со стороны и увидеть, что в ней, очевидно, нет ничего выдающегося ни в хорошем, ни в дурном смысле. Однако он (вывод) может быть ценен исключительно своей непосредственностью, тем, чтобы можно было придти к нему без фальши и двусмысленности, а иначе получится, что ты сам себя обманываешь. Лишь в юности имелись у меня кое-какие метания, но у кого их не было, ведь на то она и юность, чтобы казаться неопределённой, недосказанной, недоделанной, чтобы самому не понимать и не замечать свою жизнь, а относиться к ней как к непреложной данности и с полным сознанием собственной правоты совершать глупости столь же невообразимые, сколь и ничем не чреватые. Но теперь я думаю и действую так, как от меня требуют конкретные обстоятельства, и пусть сие немного неправда, в данный момент я готов простить себе и это.
А ведь между тем странно, что именно сейчас в характере появились необдуманные крайности, не пагубные, но несколько экзотические. Они будто раскачивают его из стороны в сторону, желая вызвать неуместную реакцию, но я всегда умею вовремя остановиться, так что всё оказывается просто понарошку. При этом одни вещи видятся размыто, по преимуществу те, насчёт которых давно утвердился во мнении, какие-то ограничения неожиданно исчезают, и бессознательно следуешь любому призыву сердца, не замечая неуместности его порывов до тех пор, пока они не переходят грани между действительностью и твоим внутренним миром. И однако же кое-что становится столь очевидным, что с досадой удивляешься, как ранее этого не замечал, а иногда даже и самая суть ускользает от тебя, и ты вполне отдаёшься одному впечатлению, любуясь его внешними ясностью и простотой. Например, приехав сегодня на работу, я долго и рассеяно просматривал документы, о чём-то поспорил с секретаршей, а потом, подняв глаза от монитора и взглянув в открытое настежь окно, будто увидел пейзаж одного из голландских художников XVI-XVII вв. Я не имею в виду дома, их крыши, улицы, наполненные людьми и машинами, а, скорее, форму всего этого, сочетание и симметрию, которые, видимо, сохраняются неизменными, как неизменными остаются небо, плывущие по нему облака, свет Солнца, стягивающиеся к горизонту и образующие единое органичное целое так, что в каждой его чёрточке ощущается подчинённость общему ритму. Возможно, рассуждения о гармонии целого слишком размыты, чтобы считаться с ними, но я открываю его для себя только сейчас, чем покамест и наслаждаюсь, отыскивая закономерности, понятные только мне одному, не ощущая никакого желания с кем-то делиться. Конечно, сие эгоизм, даже злорадный эгоизм, презирающий всех вокруг, но и его я сознательно и с лёгким сердцем себе позволяю, потому что не знаю, будут ли мои открытия иметь значение для кого-нибудь другого. Даже с близкими не хочу делиться, поскольку насчёт них точно уверен, что они меня как раз таки не поймут, а вот беспокойства будет много. Тема тёмная, к тому же я захожу куда-то не туда, волнение окружающий здесь ни причём, в ней много нового, непонятного, а сейчас достаточно просто запомнить её внешнюю форму.