Воспоминания они сильно могут помочь, поскольку с ними возникает ощущение, что моя жизнь не является просто плодом нездоровой, но расчётливой фантазии, что и со мной случались вполне реальные вещи, сформировавшие её нынешний образ. Пусть они не имеют особого значения и гордости за них испытывать не стоит, но они мои, я в них участвую, их существование зависит и подчинено моему, и, главное, не только моему, но и чьему-то ещё, я есть у кого-то и он есть у меня в памяти, мыслях, ощущениях, я сыграл определённую роль, выступил существенным образом, что-нибудь сказал, сделал, и это имело некоторое влияние, было проявлением моей личности. А сие означает, что я есть у себя самого. Тут и встаёт вопрос содержания, маленький такой вопросик, от которого, собственно, и зависит всё последующее, т.е. ценность жизни. Что можно сказать по данному поводу? Только то, что рано ещё об этом говорить, что не в состоянии я на него ответить, в памяти всплывают лишь разрозненные жизненные ситуации, но скрывающийся за ними смысл остаётся неизвестным. Давать чему-то оценку я не в силах, посему не могу точно определить, что стоит у меня за спиной, подчиняюсь ли ему или оно мне. Чувствуется двойственность, разрыв, метания и разброд, возникают разрозненные мысли в виде безразличных посторонних ощущений, на которые не обращаешь сначала никакого внимания, потом, быть может, заинтересовываешься и, наконец, предаёшься всей душой, ничего в итоге не полагая, ничего от них не ожидая, даже не подозревая, чем закончится твоё влечение, что за нити они тебе вручили и к чему те приведут, а в конце понимаешь, что сам всё выдумал, и, по сути, ничего не происходит. В одно и то же мгновение, вижу то какое-нибудь наличное, буквально осязательное бытие, то просто эфемерный след бесплотной фантазии, и сходятся эти противоположности там, где заканчивается другой человек, и я остаюсь наедине с собой, начинаю мучиться одиночеством и в конце концов декларирую иллюзию реальности, которая актуальна только для её создателя.
Но всё равно буквально нужно, жизненно необходимо думать, что подобные явления значимы даже там, где вокруг меня уже никого не осталось, что они не являются просиживанием штанов за бесполезным занятием, а дорогой к чему-то новому. Т.е. нет, не к нему, ошибся, к чёрту новое, не его ищу, я ищу лучшее, лучшее во мне самом, то, что когда-то проявилось, но так и осталось нереализованным, лишь бы хватило сил на поиски. Нет, опять не о том, совсем не о том, силы тут ни при чём, никакого расчёта здесь быть не может. Снова я хочу высказать какую-то очевидную вещь, но не могу. Она должна появиться абсолютно самостоятельно, деятельно и безотчётно, без напряжения и умысла, откровением, чем-то само собой разумеющимся и глубоким, что, наверно, тяжелее всего остального.