– Да-а, славная штука война, – рассеяно ляпнул Фёдор, сосед посмотрел на него как на полудурка, даже его водянистые глаза засверкали. – Т.е. я не то хотел сказать, – спохватился он. У него по спине пробежали мурашки от этого взгляда, – просто всё прямо, понятно…
– Сразу видно, что вам, Фёдор Петрович, посчастливилось не иметь с ней никаких дел и не помогать своему товарищу, у которого вы недавно сигарету стрельнули, кишки с земли собирать, чтобы побыстрей выбраться из-под огня, зная, что он всё равно не выживет. – Видимо, тут было нечто очень личное. – Грязь, кровь и дерьмо – о-очень привлекательно. И причём тут прямота и понятность? – Вообще-то матерился он чуть ли не через каждое слово, и ничего не мог с этим поделать, так что общаться с ним временами было просто невыносимо.
– Ну да, вы правы, вам, конечно, лучше знать, – прозвучало совсем формально. – А зачем вы мне это рассказали?
– Так всё к тому же: и этот как-нибудь выкрутиться, несоразмерно наказание получится тяжести деяния, хоть оно с первого взгляда кажется довольно безобидным. Понятно, просто поимел малолетку и всё, но в итоге совсем другое вылезло.
– А вам всё-таки крови его хочется?
– Справедливости мне хочется, справедливости и не более того. На кой чёрт мне его кровь сдалась? Я вот свою всю жизнь старался с умом употребить и знаю, чего это на самом деле стоит, а за чужую отвечать не стану, не вправе, если хотите.
– Ну, что я могу сказать? Оно, конечно, легко так сидеть на лавке и сплетничать, поскольку ничем для нас это не чревато, а вот вы попробуйте в его шкуру влезть, да даже не в его, а жены или сына, посмотрим, как тогда запоёте. Я оправдывать нашего соседа не желаю, но также не желаю и осуждать, непосредственно осуждать, в конце концов никто не умер, и девушка, может, ещё поправится. Тут ведь не о нём самом в принципе речь идёт, и вообще очень локально это, по-мелочи, да глупо просто и всё.
Пал Палыч неожиданно усмехнулся.
– А сами ведь сидите и сплетничаете, хоть, вижу, и неохотно, но тем не менее. Вы извините, я на личности переходить не хочу, да и сам, сознаюсь, первый начал, но насчёт мелочи у меня двойственное чувство. Это, конечно, успокаивает, что локально, но так ведь по чуть-чуть можно всё и спустить, к тому же задаром. Главное, по-моему, более всего обидно, что именно совсем задаром. Кому это нужно было? – никому, кто остался в выигрыше? – никто, но вы, кажется, это и имеете в виду. Единственное, на чём я хочу настоять, ежели исчезнут мелочи, кроме них может ничего и не остаться. Значит не мелочами они были, пусть и только для того, кто их потерял.