Но что же выбрать?
Прямоугольный экран навигатора показывал, что до следующего поворота осталось девятьсот метров. Через густые бархатисто-зеленые кроны деревьев пробивались лучи полуденного солнца; по салону плыл запах прогретого асфальта, шин и растущих на обочине цветов.
Марика пошевелила босыми ступнями — так приятно чувствовать жесткие педали не подошвами туфель, а кожей. Слияние с машиной в этот момент кажется полным; плюс ко всему — мелочь, а приятно — не потеют ноги. Легкие теннисные кроссовки лежали на коврике у пассажирского сиденья.
Может, попросить пентхаус, как у Ричарда? Лучше, чем у Ричарда? Или сразу десяток миллионов, чтобы купить любые апартаменты города? А может, отобрать уплывший к другой титул сценариста года?
Во рту сделалось гадко: то будет нечестно завоеванная награда, такая счастья не принесет. Мысли тут же перескочили со скользкой темы.
Интересно, а можно ли заказать абстрактную вещь, такую как «успех»? Или «счастье в личной жизни»? Или просто сказать: «Хочу стать знаменитой!», — и если да, то что случится тогда? Какие события нагрянут в жизнь? Или, например, востребовать неиссякаемого вдохновения длиною в жизнь? Не запарит ли оно, заставляя нестись к компьютеру по ночам и спешно заваривать бесконечно заканчивающийся кофе?
Марика упивалась размышлениями, ощущение счастья росло с каждой минутой. Жаркий день гудел пчелами, пестрел яркими клумбами, любовался короткими девчачьими юбками и журчал звонкими голосами фонтанных струй.
На что бы ни пал выбор, в одном она была уверена наверняка: ее желание БУДЕТ стоить того, чтобы хоть пройти самый крутой перевал, хоть переплыть реку из углей, хоть прошагать через непонятный уровень.
Навигатор оповестил о том, что приближается поворот.
На светофоре темно-вишневый седан ушел влево.
* * *
После просторной квартиры на восемнадцатом этаже это помещение казалось тесным, как собачья будка; не сразу поверилось, что одиноко стоящий в конце аллеи, заканчивающейся тупиком, приземистый домишко, скрытый буйно разросшимися кустами, и есть Биссонет, 8301.
В прихожей пахло пылью.
Солнечный свет забылся, стоило шагнуть в полутемный коридор, через три метра закончившийся такой же темной квадратной комнатушкой, в углу которой находился деревянный стол.
Когда глаза приспособились к полумраку, Марика разглядела сидящую за столом седовласую косматую женщину и едва не попятилась: старуха точно сошла со страниц библиотечной книжки о древних сказаниях, почивших в истории народов мира. Под кустистыми бровями глаза-буравчики — яркие и пронзительные, не по-старушечьи внимательные. В углу — деревянная лавка, под лавкой — разных размеров высокие сапоги, обтянутые мехом (все потертые и разношенные), на доске, служившей седалищем, — приваленный к стене грязно-бежевый рюкзак, покрытый пятнами.