– Вообще-то казаки-разбойники и на войне с поляками не из последних были, – язвительно напомнил Княжич.
– Да знаю, наслышан я о подвигах твоих, – кивнул Борис.
– Так, может, мне на Дон отправиться, вновь казачий полк собрать и двинуться в Сибирь? – предложил Иван. – Там атаман Василий Мещеряк с горсткою бойцов остался, непременно надо им помочь.
– Без тебя в Сибири обойдутся, ты здесь мне нужен, – вкрадчиво промолвил Годунов.
– Это для каких же дел? – насторожился Ванька.
– Не боись, без дела не останешься, – строго заявил боярин и, тяжело вздохнув, доверительно добавил: – Царь Федор Иоаннович недужен, того гляди, вслед за отцом отправится. И что тогда? Да не успеет государь глаза закрыть, как всякие там Шуйские и Бельские на трон полезут. Поверь мне на слово, я этих сволочей прекрасно знаю.
– Так у царя ж наследник есть законный, брат его меньшой, царевич Дмитрий, – напомнил Иван.
– Ну-ну, ты еще про мать его, царицу Машку Нагую39, вспомни, тоже кой-какое право на престол имеет, – рассмеялся Годунов. – Нет, Ваня, младенца Дмитрия не стоит брать в расчет, мало ли что с дитем случиться может, кабы все, кто уродился, дожили до зрелых лет, места на земле бы не осталось, – говорил Борис насмешливо, немного свысока, но глаза его блестели нехорошим, каким-то адским блеском.
«Никак, решил царевича убить и сам на трон взойти», – аж содрогнувшись от такой догадки, ужаснулся Княжич. Годунов тем временем продолжил делиться с ним своими замыслами.
– Чтобы гибели державы русской избежать, одно лишь средство есть – жестоко подавить мятеж в зародыше. Вот для этого ты мне и нужен. А насчет казачьего полка подумать надо, он бы очень даже пригодился, но не там, в Сибири, а здесь, в Москве. Решайся, атаман, в накладе не останешься, как только стану государем, тебя боярином первейшим сделаю.
Грозного, мать царевича Дмитрия.
Расценив молчание ошалевшего от его слов Княжича как знак согласия, он протянул ему ладонь, на которой лежал принесенный воеводой перстень.
– Вижу, ты согласен, тогда бери назад знак нашей дружбы, и пожмем друг другу руки.
Однако атаман уже сумел преодолеть свое волнение и принять решение, но совсем не то, что думал Годунов. Встав на ноги, Иван дерзко усмехнулся, твердо заявив:
– А вот это без меня.
– Что без тебя?
– Без меня за власть бодайтесь.
– Испугался, что ли? – с издевкой вопросил Борис.
– При чем тут страх, просто не желаю с собратьями по вере воевать. Я еще в отрочестве дал слово православных христиан не убивать, – ответил Ванька.
– И перед кем поклялся? – насмешливо, но уже более миролюбиво полюбопытствовал Годунов.