— Орден это переживет, — слегка улыбнувшись, ответил Эрвин. — Тебе, Габриэль, стоит поспешить. Срочное послание из Смагарда.
Габриэль, помрачнев, молча направился в сторону жилых помещений.
— Эрвин, что-то случилось? — забеспокоилась я.
— Не думаю, что нам есть, о чем беспокоиться, — мягко ответил он, — но, если, что-то и произойдёт, в будущем мы узнаем.
Эрвин как всегда был невозмутим и спокоен. А его мудрое отношение ко всему вселяло уважение. Особенно я заметила это на совете. Он, будучи моложе остальных членов совета имел самообладание, которому возрастные маги могли только позавидовать. Когда все спорили и кричали, он оставался сдержанным. А его слова, казалось, принадлежат не молодому магу, а повидавшему жизнь старику. А с какой уверенностью он говорил. Но это лишь подтверждало мои сомнения. Прежде чем начать доверять такому человеку как Эрвин, десять раз стоит подумать. Ведь, насколько он мудр, настолько же может быть и хитер.
— Эрвин, — начала я, — Габриэль обещал, что ты сможешь показать мне библиотеку. Хочу лучше узнать ваш мир. Раз уж я тут застряла.
— Думаю это можно устроить, — добродушно ответил Эрвин. — Что именно тебя интересует?
— Ну, — протянула я, — может начать с географии, было бы интересно ознакомиться, где и какие земли, и как далеко находятся, — пояснила я.
— Хорошо, приходи после обеда в башню.
Я надеюсь, с чтением книг у меня не возникнет проблем. Ведь как сказал Эрвин: «В магическом мире нет языковых барьеров…». Посмотрим, распространяется это правило и на книги.
Злость, возбуждение, разочарование — вот три основных эмоции, что остались в душе у Габриэля, и одна пыталась подавить другую, но ни у одной не вышло одержать победу. Так они и боролись где-то внутри, крепко вцепившись друг в друга, поднимая бурю.
Злость предназначалась, в первую очередь Эрвину и тому, кто прислал вести из Смагарда. Что такого срочного могло произойти? Неужели матери не терпится представить новую невесту?
Конечно Габриэль злился и на самого себя. Он расслабился, и почти потерял контроль. Не привык он ограничивать себя в подобные желания, и почти поцеловал Анну снова. Но этого так и не случилось, Эрвин помешал. Разочарование от этого было таким же сильным как злость. Его даже стали посещать мысли, не плюнуть ли на обещание данное Анне и самому себе забыть о случившемся? Может воспользоваться близостью комнат и просто прийти, и взять то, что так хочется? И плевать на последствия? Может дело в том, что он запретил себе сближаться с Анной? И поэтому ему так хочется нарушить запрет? Стоит получить ее и так же как случалось с остальными женщинами интерес угаснет, и облегчение не заставит себя ждать. Зачем он себя так терзает?