Шли они бесцельно, в ту сторону, в какую просто пошли. Вышли правда к реке, в тихое место. Дядя Гена даже, как у воды оказался, в коленках присел, шепнув назад Лёхе:
– Сядь, баран! Вода, видишь? Может утка сидеть. Это мы удачно вышли сразу так.
– Надо было, как в прошлый раз, на озёра, – предложил Лёха.
– Рот закрой! – посоветовал дядя Гена, – Знаток! Ты хоть оружие в руках держал?
– Просто в прошлый раз…
– Я тут решаю, куда идём в прошлый раз, а куда сейчас! – отрезал дядя Гена.
Но на реке никаких уток не оказалось. Пошли дальше, не пригибаясь. Пить хотелось. Пили прямо из реки прохладную, можно сказать, студёную воду. Лёха кивнул другу на фляжку почти в литр ёмкостью, сказал тихо, словно вообще что-то говорить стал бояться:
– Фляжку зачем таскаешь, у реки сидим?
– Всегда вожу с собой воду, мало ли что? – ответил дядя Гена машинально и здесь же замер, остановился, окаменел, остекленел… Дядя Гена вспомнил, что в этот раз, понимая, что стоять будут у дикой протоки, где всегда чистая вода, во фляжку впервые в жизни налил не воды, а водки!.. Да не просто водки, а водки с настойкой элеутерококка!.. Это там у него… это та-ам у него!.. Литр!.. Дядя Гена едва чувств не лишился. Глянул влажными глазами на Лёху и… чуть не подарил ему от счастья такого свой бизнес в городе! Это похмелье с признаком запоя, в состоянии внезапного удара по сознанию новой алкогольной возможностью. Дядя Гена сел на мох. Лёха подошёл, тяжело переводя дыхание, спросил:
– Тяжело? Посидим, перекурим?
– Да нет, – ответил тот, отвернул крышку у фляги и перевернул её в себя. Пил долго, потому как не торопился, выпил грамм сто пятьдесят, отдал со слезами великодушия на глазах флягу Лёхе, – похмелись.
Лёха взял флягу как бомбу, хлебанул… припал жадными губами настолько долго, сколько позволил уже похмелённый и оттого зорко следивший за ним дядя Гена. Потом он долго рассказывал, как решил вместо воды впервые в жизни налить водки с настойкой во флягу. Лёха с невыразимым наслаждением, упоением и благодарностью слушал. Потом беспричинно смеялись.
Посидели немного, похохотали, вспомнили, что пошли на охоту, поднялись и побрели дальше. Дядя Гена сразу, как силы и сознание пришли в норму, приказал:
– Про водку – молчок! Костику похмеляться вредно, моториста вообще убить мало!
– Мало, мало – поддакнул Лёха – сами будем потихоньку…
Здесь из кустов со стороны берега выпорхнула стайка куропаток. Дядя Гена мигом ружьё вскинул, раз! два!.. На землю шлёпнулось с двух выстрелов сразу три птичьи тушки.
– Быстро собрал! – кивнул дядя Гена Лёхе на кусты, где упала дичь.